Он слушал, как Энн с Корой взялись за работу. Пока они чистили и сгребали навоз, Энн вкратце рассказала Коре, что от нее потребуется. Айден был впечатлен. Энн действительно знала, как вести домашнее хозяйство.

Его совершенно не смущало то, что Кора будет у него работать. Девушка была его минутной слабостью, и, если уж совсем начистоту, он слишком часто встречал на своем пути бывших любовниц, чтобы переживать из-за встречи с одной из них.

Его больше заботило, что он скажет Энн. Он тихо прикрыл за собой боковую дверь и прижался к стенке из известняка.

Не следовало подслушивать. Айден открыл ее для себя с новой стороны и выяснил, насколько она ранима. Она вряд ли обрадуется, узнав, что ему стало об этом известно.

Хью обнаружил его в глубокой задумчивости.

— Боишься, что она упадет? — поддел он его.

— Что упадет? — не понял Айден.

— Стенка. Такое впечатление, будто ты ее подпираешь. — Видя, что Айдену не до шуток, Хью сразу перешел к делу: — Из Турсо прибыл преподобный Олифант. У него получилось приехать пораньше, и он готов прямо сейчас отслужить панихиду, чтобы поскорее вернуться домой.

Айден кивнул.

— Могилу вырыли?

— Мы с Томасом закончили копать примерно час назад, — ответил тот.

— Тогда встретимся в часовне. — Я скажу остальным.

Айден остановил Хью, прежде чем тот ушел.

— Скажи и моей жене тоже, хорошо? Она сейчас в конюшне.

Даже если Хью и счел странным то, что Айден не пожелал сам сказать об этом Энн, находясь всего в нескольких футах от нее, он никак этого не показал. А просто сделал то, о чем его попросили.

Айден подождал еще немного, слушая, что ответит Энн. Она сказала Хью, что им нужно убрать еще одно стойло, после чего они с Корой сразу же подойдут.

Погруженный в свои мысли, Айден направился к часовне. По дороге его догнал Дикон.

— Это же просто гениально! — буквально ликовал он.

— О чем это ты? — раздраженно спросил Айден.

— Заставить английскую дамочку чистить конюшню. Да ты гений, Тайболд. Гений стратегии. Тебя бы в наши ряды, и англичане никогда не смогут нас перехитрить.

— Дикон...

— А?

— Отвали.

Айден зашел в часовню. Она вмещала не больше двадцати пяти человек. Внутри стояла кафедра проповедника, стулья в несколько рядов и больше почти ничего. Кучер лежал в наскоро сколоченном гробу прямо перед кафедрой. Попрощаться с ним пришло несколько членов его клана.

Через несколько минут явилась Энн. Тайболд почувствовал, что она здесь, еще до того, как увидел. Казалось, даже воздух дрожит и вибрирует от ее живой энергии. Обернувшись, он улыбнулся. Она умудрилась найти минутку, чтобы привести волосы в порядок.

«Настоящая англичанка», — подумал он с оттенком восхищения.

И словно в подтверждение его мыслей, она двинулась по проходу к нему. Энн осторожно присела на стул рядом с мужем, стараясь ненароком его не коснуться.

Преподобный Олифант начал службу. Айден совершенно не вслушивался в слова утешения и обещания жизни после смерти. Вместо этого он думал о шпильках для волос. Еще в конюшне Энн сказала, что ей очень их не хватает. Это была мелочь, но как раз такая, которая для женщин крайне важна и о которой мужчины никогда не задумываются.

Если он съездит в Вик и купит там ей несколько штук, много времени это не займет. Зато он сможет хоть немного ее развеселить.

На протяжении всей церемонии и последующих похорон он явственно ощущал ее неподдельную скорбь. Ей нравился этот человек. Айден старался держаться ближе к ней, на случай если она разрыдается. Но Энн сдержалась. В ней было слишком много гордости. Ее сила духа его приятно удивляла, но лишь до тех пор, пока церемония не закончилась. Она круто развернулась на каблуках и зашагала в противоположную сторону вдоль небольшого ряда из стульев, даже не взглянув на мужа. Подойдя к преподобному Олифанту, она пригласила его на ужин, и тот сердечно принял ее приглашение. После чего она вышла из часовни и отправилась прямиком на кухню.

Айден поспешил, чтобы ее перехватить.

— Энн...

Она остановилась, плечи ее были напряжены.

— Да?

Он замолчал. Ему нечего было ей сказать. Он принялся лихорадочно подбирать слова.

— Вы в порядке?

Тогда она немного смягчилась.

— Тодд был хорошим человеком. Такая нелепая смерть... И такая внезапная.

— Похороны — это всегда печально.

Она кивнула.

— Это напоминает о том, насколько хрупка наша жизнь.

Теперь настал его черед кивать.

— Что ж, мне пора обсудить с миссис Мак-Эван, что подавать на ужин, — пробормотала она.

И он позволил ей уйти. Обычно в беседах с женщинами он не лез за словом в карман, но с ней он не мог найти ни одного подходящего слова, чтобы задержать ее подле себя. Ее глаза лишали его дара речи. Взгляд ее был настолько честным, прямым и открытым, что он начинал чувствовать себя настоящим мерзавцем. Почему, зная, что должен приехать преподобный Олифант, он выбрал именно этот день, чтобы доказать свою правоту и отправить ее чистить конюшни?