Головной дозор колонны остановился на выходе из рощи. Командовавший им сержант осмотрел поляну в бинокль.

— Что-то дозорных не видать… Должны были нас встретить.

— Так нас и самих не видно, что ж им из лесу-то вылезать? — возразил ему пожилой боец.

— А и верно! Харченко! Выдь-ка из рощи, да рукой помаши! — не отрываясь от бинокля сказал сержант.

Рыжеволосый боец вышел на поляну и, отойдя от кустов метров на двадцать, остановился. Снял пилотку и помахал ею в воздухе.

— Вон он… — удовлетворённо произнес сержант. — Ишь заховался-то как! Я и не приметил его сразу… Что, значит, старая школа-то!

Фигурка в шинели вышла из кустов на той стороне поляны и призывно махнула рукой, два раза подняв вверх винтовку штыком вверх.

— Давай, Михалыч, топай до колонны, скажи лейтенанту, что всё в порядке.

Радиопереговоры.

— Шальке — Герцогу!

— Шальке на связи.

— Вам — взлёт! Как поняли меня?

— Герцог, вас понял. Группе — взлёт!

Посыльный быстрым шагом припустил вдоль колонны. Вот и командир батальона.

— Товарищ капитан! Разрешите доложить!

— Докладывайте.

— Передовой дозор докладывает — вышли к месту встречи с охранением. Всё в порядке. Дальнейшая дорога свободна. Можно следовать дальше.

Кондратьев повернулся к стоящему рядом старшему лейтенанту.

— Ну вот, Осоргин, а ты всё сомневался… вышли же!

— Не совсем еще, товарищ капитан. До того леса дойти ещё нужно. А у нас впереди два километра почти открытого пространства.

— Экий ты… зато, позади дорога узкая, меж холмов зажатая. Не ты ли всю дорогу там подвоха ежесекундно ожидал? А ведь тихо прошли, дозоры ничего и не заметили. И сейчас молчат. Нету немцев-то!

— Что ж они разом все ослепли, что ли? То вокруг нас как мухи вокруг меда вертелись, то вдруг разом окривели? Не могли их дозоры такое количество людей разом зевнуть!

— Пессимист ты, братец, вот что я тебе скажу!

— Разрешите пока, хотя бы технику не выводить из леса?

— Да черт с тобой! — махнул рукою капитан. — В арьергарде пойдёшь! Опять же — дороги мы не знаем, а ну, как не пройдут там грузовики? А нам ещё пушки тащить к фронту, да снаряжение…

После этих слов он быстрым шагом направился в голову колонны. Проводив капитана взглядом, старший лейтенант вздохнул и повернулся к стоящему позади старшине.

— Крамник, распорядитесь расчехлить пулемет на грузовике. И… пушки — тоже.

— Слушаюсь, товарищ старший лейтенант!

Шедший позади пехоты танк, подчиняясь приказу, свернул с дороги и задним ходом заполз в большую яму, образованную упавшим деревом. Шевельнулась его башня и тонкий орудийный ствол уставился туда, откуда только что пришла колонна. Чуть поодаль, заехав под деревья, развернули свои машины и конные упряжки артиллеристы.

Радиопереговры.

— Герцог — Шальке!

— На связи, Шальке!

— Подлетное время до цели — пять минут. Повторяю — пять минут!

— Шальке — Герцогу! Цель — колонна пехоты на дороге. Направление движения — ориентир три. Боевой ордер — 'карусель'.

— Шальке принял! Танцуем карусель!

— Лесник — Инженеру!

— На связи Инженер!

— Ждём дождя! Ориентировочно — через пять минут. Как поняли?

— Понял вас, Лесник! Готовы к выдвижению!

— Инженер, запуск моторов после начала дождя! До этого времени сидеть тихо. Вопросы есть?

— Нет. Разрешите приступить?

— Начинайте!

Скрипнув тормозами, мотоцикл остановился около орудий.

— Осоргин! — окликнул старшего лейтенанта майор Осадчий. — У вас тут что, привал?

— Никак нет, товарищ майор! Тыловое охранение.

— С танком и орудиями? А как же посты наши, они что, уже снялись?

— Должны подойти уже сейчас. Пока ничего от них не было.

— Так в чём же дело? Комбат в курсе ваших действий?

— Это его приказание, товарищ майор!

Осадчий вылез из коляски и подошел к старшему лейтенанту. Отвёл его в сторону.

— В чём дело, Осоргин?

— Видите ли, товарищ майор… Мы час назад прошли сгоревшую сторожку, видели?

— Видел. И что же?

— Там у немцев был пост. Не то, чтобы они там постоянно сидели — этого, конечно не было. Но вот днём там, как правило, кто-то был. Мы с ними пару раз в перестрелки вступали. Держали они этот перекресток крепко!

— Ну?

— А сегодня их не оказалось! И вчера, когда дозоры наши шли — тоже!