И это все, что он мог сказать о своем новом положении во времени, пространстве и вообще о положении в принципе. Имплант почему-то ничего не подсказывал, а других источников информации поблизости Иван не обнаружил. Серый потолок не в счет. Его наличие говорило лишь о том, что Копейкин не валяется на улице. Информации, прямо скажем, не очень много.

Иван повернул голову и попробовал сфокусировать взгляд на ближайшем крупном предмете. Им оказался массивный стол, за которым сидел крупный мужчина в полувоенной униформе, с кобурой на поясе и с красной повязкой на рукаве. Сначала Ивану показалось, что военный что-то читает, но вскоре Копейкин понял, боец с повязкой просто смотрит в пространство перед собой. Даже не на столешницу, а куда-то… в никуда.

Иван пошевелился, и тощий матрас под ним предательски скрипнул. Человек в униформе перевел отсутствующий взгляд на Копейкина. От такого мертвого взгляда Ивану снова стало страшно.

— Лежать два часа восемнадцать минут, — без интонаций произнес военный.

— Есть лежать, — вдруг ответил Иван.

Вообще-то он хотел сказать что-то другое, но что конкретно… он не запомнил. Копейкин вдруг понял, что в принципе мало что помнит. И вообще он думает не о том. Ему не в памяти копаться надо, а думать о еде и работе. А он…

— Пришел в себя? — послышался смутно знакомый голос. — Ну-с, посмотрим. Итак… — Над койкой склонился какой-то человек в белой одежде. Он пощупал шею, зачем-то помял живот, заглянул Ивану в глаза. — Как самочувствие, боец?

— В норме, — опять не задумываясь, ответил Иван.

— Это хорошо. Раз сам говоришь, что в норме, значит, здоров. Имя свое помнишь?

— Так точно, — Иван на секунду завис, — никак нет.

— И это хорошо. Дежурный, номер ему присвоили?

— Никак нет, личный номер присваивается, когда боец встает в строй.

— Значит, до завтра побудет безымянным, — доктор вынул из кармана бумажный листок и положил на стол дежурного. Сверху он положил какую-то коробочку. — У меня дела, так что вы сами. Здесь шприцы, все пронумерованы. Вводить препараты каждые два часа. Первый укол можно сделать прямо сейчас… хотя, нет, в одиннадцать сделаете, чтобы потом не путаться.

Доктор взглянул на архаичные наручные часы.

— Первый укол в одиннадцать, дальше по порядку номеров каждые два часа, — повторил задание дежурный. — Есть, понял.

— Вот и славно, — доктор сунул руки в карманы и удалился, насвистывая какую-то известную и в то же время незнакомую Ивану мелодию.

Иван плохо понимал, что с ним творится, но если честно, его с каждой секундой все больше волновали вопросы, так сказать, ближнего прицела. По мере того, как отпускала сонливость и проходило оцепенение, Ивана все больше мучила жажда. А еще ему безумно хотелось есть.

— И не забудьте его накормить, — донесся откуда-то издалека голос доктора. — Не позже полудня. Дайте ему двойной паек и белковую смесь.

— Есть, понял, — вновь проронил дежурный и опять уставился на столешницу.

Иван поворочался немного и снова замер, пытаясь как-то отвлечься, чтобы не думать о воде и пище. Похоже, «задумчивый» дежурный понял наказ доктора буквально и решил накормить нового товарища без одной минуты двенадцать, не раньше и не позже. Сколько осталось до заветного полудня, Иван не знал, поскольку имплант молчал, будто бы вовсе исчез, испарился из организма. Больше часа точно, ведь доктор отложил укол до одиннадцати. Мысль о целом часе голодных мучений была невыносимой. Но выбора у Ивана не оставалось, только терпеть.

— Где мясо? — вдруг пробасил какой-то новый голос. — Показывай.

На появление нового посетителя дежурный отреагировал гораздо живее, чем на визит доктора. Воин вскочил, вытянулся в струнку и четко отошел в сторону, освобождая проход к койке Ивана. По проходу неторопливо, но быстро, поскольку неспешность компенсировалась огромными шагами, приближался очередной человек-гора. Дежурный выглядел крупным мужчиной, но этот… рядом с ним воин терялся, как годовалый бычок рядом с матерым лосем.

— Что это опять за колибри? — посетитель хмуро взглянул на Ивана. — Хотя бы одного нормального найти не могли? За что Сивый деньги получает? Учил его, учил, как подбирать кадры, а он сопляков вылавливает. Только языком чесать горазд, алкаш чумазый. Что мне, опять самому за мясом ходить?

— Не могу знать, господин инструктор, — ответил дежурный.

— Тебя и не спрашиваю. Боец, встать!

— Ему нельзя вставать еще два часа, — сказал дежурный.

— Молчать! — рявкнул инструктор. — Встать, я сказал!