Мелисса и Джейк поднялись на эскалаторе наверх, и их со всех сторон окружили звуки шумного веселья. Толпы людей начали собираться на Трафальгарской площади и вокруг знаменитой статуи. Мелиссе захотелось хоть немного отвлечься от мучительных переживаний этого вечера.

— Папа, уж не знаю, как тебе, но мне необходимо выпить. Давай зайдем в какой-нибудь бар.

— Честно говоря, мне в голову пришла такая же мысль, — признался Джейк. — У тебя есть что-нибудь на примете?

— Ну, мы же в Англии, а я всегда мечтала посидеть в одной из тех чисто английских пивнушек, о которых столько читала у Диккенса и Артура Конан Дойля.

— Ты права, в этот приезд я и сам еще ни разу не был в настоящей пивной.

— Да ладно. Ты шутишь.

— Честно. Я оказался в городе, где десять тысяч пивных, но не был ни в одной из них.

— Ты провел в Лондоне почти две недели и не побывал в пивной? Что с тобой? — Она рассмеялась. — О чем ты думал?

— Ну, это было в моем списке.

— В твоем списке? А что там еще было? Чай с королевой? Нам нужно многое успеть.

— Я даже не знаю, может быть, нам следует…

— Пойдем, — решительно сказала Мелисса. — Мы немедленно исправим твою ошибку. Ты отправляешься со мной. — Она взяла его под руку и потащила за собой.

Было холодно и сыро, влажный воздух проникал под пальто, пиджак и свитер, до самой кожи, а потом пробирал до костей. Оба дрожали, когда пришли к соглашению о том, в какую пивную отправиться, — было выбрано заведение в Блумсбери, где уже набралось немало народу. Пивная называлась «Джереми Бентэм» и могла похвастаться фасадом в стиле Тюдоров со старыми английскими окнами. Все здесь казалось настоящим.

«Впрочем, внешность может быть обманчивой, — подумал Джейк, — как это проклятое Первое фолио, с которым мы, кстати, еще не закончили».

Он сожалел, что не может вспомнить, о чем Льюис рассказывал ему той ночью. Однако он определенно помнил, что тот упоминал Первое фолио.

В пивной было полно университетской публики, приятное разнообразие после бесконечных туристов.

— Мне кажется, мы нашли отличное место, — заключила Мелисса, глядя на молодых людей, одетых в черное, среди которых попадались солидные профессора в твиде.

— Точно. Здесь мы не будем чувствовать себя чужими, — язвительно заметил Джейк, заказывая «Блэк шип эйл» [66] — под стать своему настроению.

Мелисса заказала «Титаник уайт стар».

— Выпьем за «болтунов, из-за которых тонут корабли», [67] — произнесла она тост.

Джейк с мрачным видом чокнулся с ней и осушил свою кружку, после чего сразу заказал еще. А потом еще. Мелисса умудрялась не отставать, что начало беспокоить Джейка, — возможно, она старалась забыть о кошмаре в таверне. Однако довольно скоро ситуация изменилась к худшему. Мелисса, принявшая немалое количество пива, заметила над стойкой бара цитату из Шекспира:

Ниже было написано: «Уильям Шекспир. Укрощение строптивой. Акт I, сцена 2». Это оказалось последней каплей, и ящик Пандоры открылся.

Во всяком случае, так в тот момент показалось ее отцу.

Покончив с третьей пинтой, что для стройной, страдающей от недосыпа женщины было равносильно шестой, Мелисса с громким стуком поставила кружку на барную стойку, повернулась к толпе и прокричала группе выпускников, которые пытались с ней флиртовать:

— Ладно, раз уж вы такие умные парни, я прочитаю вам цитату.

И она сквозь шум выдала эпитафию, заканчивающуюся словами:

Затем, озираясь по сторонам, Мелисса потребовала:

— Ну, так кто же написал эти бессмертные строки?

В зале воцарилась тишина, а потом все принялись пожимать плечами и качать головами.

— Кому оно надо! — таким оказался консенсус.

— Джереми Бентэм? — предположил один остряк.

— Джордж Буш? — выкрикнул другой, получивший в награду дружный смех.

— Там даже рифмы нет, — заметил третий.

— Верно. Лучше бы про жниво и пиво.

— Слушайте, слушайте! — завопил первокурсник, когда в зале вновь поднялся шум. — Больше пива!

Джейк бросил на Мелиссу укоризненный взгляд, пытаясь остановить ее, но она отвернулась, делая вид, что не знает его.

— Так кто же это? — осведомился первокурсник.

— Уильям Шекспир, Бард Эйвона, — резко ответила Мелисса, показывая на надпись над стойкой бара.