Что еще могут с ним сделать, пойди он сейчас с отчетом к Сизых?

Да, пожалуй, этого более чем достаточно, чтобы из-за женщины, которая его предала и бросила, а потом еще и померла бесславной грязной смертью, лишиться всех своих регалий, уважения и доверия начальства!

Но смолчать он тоже не в силах. Поэтому Горелов сгреб бумаги в кучу, кое-как запихнул их в папку и двинул к начальству.

Когда он вышел в коридор, позвонила Юлька. Какая настойчивая девушка! В тот день, когда узнал о смерти Риты, ему еле удалось выпроводить ее. И душой-то кривить нечего – не только ее в том была вина. Он и сам размяк.

– Алле, приветики! – пропела девушка простуженным голоском. – А я заболела.

– Очень жаль, – суховато ответил он, поздоровавшись. – Я вообще-то сейчас на работе, Зая, а ты меня отвлекаешь.

– Ты все время на работе, – заметила она весьма резонно. – Что же, ты теперь, при таком стечении обстоятельств, из списка живых людей тебя потребуешь вычеркнуть?

Ритка вычеркнула, тут же подумал Горелов. Устала вечно его ждать – и вычеркнула. Он занес одно очко в актив Юльки.

– Нет, вычеркивать меня не нужно, – быстро ответил он.

Юлька была славной и очень горячей, менять ее на очередных Лапуней и Заек он пока что не хотел. Он хоть и не называл ее по имени, но в одну шеренгу с ними не ставил. Она прочно отвоевала позиции на два шага впереди этого строя «рядовых».

– Вычеркивать не нужно, – повторил Горелов и остановился перед дверью кабинета начальника. – Когда выздоровеешь, позвонишь?

– А навестить меня ты не хочешь? – Болезненный сип из ее простуженного горлышка испарился, слова она произносила мягкие, славные, удивительным образом размягчавшие его душу. – …А, милый? Может, заедешь ко мне?

– Может, и заеду, – согласился он неожиданно для себя самого, хотя не раз зарекался – не любить никого на чужой территории. – Привезу тебе апельсины и яблоки.

– Не люблю яблоки, – заявила она капризно. – Люблю груши!

– Значит, груши…

Сизых пил чай. Он любил его заваривать сам, любил им угощать сотрудников, любил порассуждать о пользе как самого чая, так и о пользе церемонии чаепития.

Все, кто любил товарища Сизых – а таких насчитывалось в отделе немало, – всегда несли ему в подарок какую-нибудь диковинную упаковку чая. Он принимал дар с благодарностью, пробовал, а потом либо хвалил чаёк, либо разносил в пух и прах отъявленных мерзавцев, подделывающих известные бренды.

Сегодня Сизых пребывал в благодушном настроении, стало быть, чай ему вручили отменный. На тарелке рядом с чайником горкой лежали ватрушки. Это – уже из дома. Сизых никаких кулинарий и булочных не выносил на дух, считая, что бабе дома и так делать нечего, пусть и похлопочет.

– О, Иннокентий, входи, входи, чайком тебя побалую. Ребята привезли из Питера. Упаковочка-то невзрачная какая. Ты глянь, глянь – как в Союзе, бывало, «тридцать шестой» наш! А хорош чай, ну до того хорош! Ватрушечки еще есть. Входи, входи, Горелов, не топчись у порога.

Он прошел, положил на стол папку с торчавшими из нее бумагами. Пододвинул к себе блюдце с чашкой, взял ватрушку. Есть ему не хотелось, пить чай – тоже. Но еще и не хотелось портить человеку церемонию.

– Почему ты такой хмурый? – прищурился Сизых, подливая кипяток в свою чашку. – Случилось что-то?

– И да и нет. Не знаю!

Горелов впился зубами в ватрушку, как в спасательный круг, принялся размешивать в чашке сахар, загремел ложкой о тарелку. Смотреть на Валерия Ивановича ему не хотелось. Хотел оттянуть неприятный момент как можно дольше.

Не вышло.

– А-а-а, понятно, – ворчливо отозвался начальник. – Ответ на твой запрос пришел, так?

– Так.

Спрашивать, откуда начальнику известно про запрос, нужды не было. Сизых знал все и обо всем. Всегда.

– И что же?

– Дело – дрянь, Валерий Иванович, – обреченно выдохнул Горелов, отложил истерзанную половинку ватрушки – не лезло ничего ему в горло, – отодвинул чашку. – Машина, которую видели и чьи номера запомнили соседи Анастасии, принадлежит охранному предприятию.

– Да ну! – Сизых тоже оторвался от своей чашки. – Что за охранное предприятие?

– Нормальное предприятие, в принципе. Никогда ничего о них не слышали плохого. Вроде и в криминале они не засветились, но…

– Ты договаривай, Горелов, договаривай. Что это я из тебя по одному слова тяну, как из красной девки – признание!

– С некоторых пор это охранное предприятие уже почти полностью перешло в ведомство Холодова. То есть я хотел сказать, что они почти всем своим составом оказывают услуги его бизнесу.