Отдельные органы, если можно так выразиться, фрейдовской топики тоже берут свое начало из схемы — той знаменитой схемы в форме яйца, при виде которой отношения между Я, Оно и сверх-Я интуитивно кажутся вам ясны. На схеме этой перед нами глаз, своего рода введенная в субстанцию пипетка, которая и призвана воплотить собой сверх-Я. Схема очень удобная, но как раз в удобстве этом непригодность пространственных схем к отображению топологических закономерностей и заключается. Конечно, без них обойтись нельзя — я сам пользуюсь для отображения топики пространственной схемой, но делаю это с максимальной осторожностью. Представьте себе, что вы берете мой чертежик, мнете его, делаете из бумажки шарик и кладете в карман. Оказывается, в принципе это ничего не изменит — отношения останутся теми же, потому что отношения эти носят характер порядковый.

Сделать это со схемой-яйцом, очевидно, куда труднее, так как вся она ориентирована, рассчитана именно на пространственную проекцию. В результате вы невольно воображаете, будто на этой схеме изображен у Фрейда какой-то действительный орган, на котором имеется некий, наподобие глаза, вырост, представляющий собой наше Я. Но обратитесь к тексту — вы не найдете в нем ни намека на что-то материальное, на что-то, что позволило бы представлять себе эти инстанции как результат некоей органической дифференциации. Дифференциация, о которой идет речь у Фрейда, не связана с развитием внутренних органов, это дифференциация совсем иного порядка — в основу ее положены идентификации.

Напомнить об этом важно было уже потому, что это может иметь далеко идущие последствия. Есть люди, которые всерьез полагают, что делая лоботомию, они удаляют кусочек сверх-Я. Мало того, что они так думают, — они пишут об этом и в деятельности своей этим убеждением руководствуются.

Фрейд различает три типа идентификации. Это трехчастное деление получает у него строгую формулировку, резюмированную в одном из параграфов книги.

Первый из этих типов идентификации — это dieurspr"unglicheFormdesGef"uhlsbindunganeinObjekt, первоначальная форма связи чувства с объектом.

Вторая форма — та, на которой особенно подробно останавливается Фрейд в главе, подводящей солидную базу подо все его размышления об идентификации, — с топикой и всем, что имеет к ней отношение, прочно связана: dieaufregressivemWegezumErsatzf"ureinelibidin"oseObjektbindungwird, gleichsamdurchIntrojektiondesObjektsinsIch. Возникает эта вторая форма идентификации на пути регрессии, возникает как замена связи с объектом — либидиналь-ной связи, эквивалентной введению, интроекции объекта в Я.

Это и есть та форма, которая на протяжении всей работы о психологии масс, равно как и в Я и Оно, вызывает у Фрейда, в силу двусмысленности предполагаемых ею отношений с объектом, наибольшие трудности. Именно здесь все проблемы психоанализа собираются воедино. Особенно остро встает при этом проблема обращенного эдипова комплекса. Почему в некоторых случаях объект, являющийся объектом либидинальной привязанности, становится в определенный момент объектом идентификации? Откуда форма обращенного эдипова комплекса возникает?

Порой важнее бывает поставленную проблему не затушевывать, нежели ее решать. Ничто не обязывает нас рисовать в своем воображении какое-то возможное решение поставленного вопроса. Не исключено, что это как раз вопрос ключевой, центральный — вопрос, навсегда обреченный остаться неразрешенным. Такой вопрос должен существовать обязательно — ведь даже оказавшись в позиции, с которой все вопросы представлялись бы нам решенными, нам все равно пришлось бы задаться вопросом о том, как мы, собственно, там оказались, — как оказались мы в месте, где все вдруг нам стало ясно.

В данном случае, однако, ясно одно — обязательно должен существовать пункт, в силу которого вопрос так навсегда и остается для нас нерешенным. Я не утверждаю, что именно о нем идет у нас сейчас речь, но Фрейд, во всяком случае, действительно ходил все время вокруг да около, не притязая, однако, на окончательное разрешение проблемы. Для нас важнее другое — важно понять, как варьируются у этого пункта координаты.

Я повторяю: главным для нас является вопрос заверенного на опыте перехода от любви к объекту к последующей идентификации с ним.

Различие, которое вводит здесь Фрейд, — различие между эротической либидинальной привязанностью к предмету любви и идентификацией с ним — ничем не отличается от того, о котором я вскользь говорил в конце одного из наших последних, посвященных отношению к фаллосу, занятий, — от противоположения "быть" и "иметь". С одним, впрочем, небольшим дополнением — ссылаясь на свой опыт, Фрейд утверждает, что идентификация эта всегда по природе своей регрессивна. Сами координаты, в которых преобразование либидинальной привязанности в идентификацию происходит, указывает на то, что здесь регрессия налицо.