– Слышал, – кивнул Дронго. – Вместе с ней погиб и его компаньон?

– Я не в курсе этих печальных событий. – Кира поднялась с дивана. – Надеюсь, вы сумеете найти убийцу Пашкова.

– Обязательно, – заверил ее Дронго. – У меня последний вопрос. Вы знали, что Всеволод Георгиевич ежемесячно переводил большие суммы денег семье своего погибшего компаньона?

– Нет, – ответила Кира. – Я не вмешивалась в его финансовые дела. Какие суммы там были?

– Видимо, большие, если он отражал их в своих финансовых отчетностях. Еще раз спасибо, что вы меня приняли. До свидания.

Она кивнула на прощание, и Дронго вышел из квартиры. Его уже ждал дежурный, с которым он вошел в кабину лифта.

«Как странно, – подумал Дронго, – мир теней и полутеней. Узнаешь столько нового и открываешь такие глубины человеческой души. Как это все печально…»

Дронго набрал телефон вдовы Исая Леонтовича и терпеливо ждал, пока там ответят. Наконец услышал женский голос и поздоровался:

– Добрый день, простите, что беспокою вас. Это госпожа Леонтович?

– Да. С кем я говорю?

– Я – эксперт по вопросам преступности. Меня обычно называют Дронго. Хотелось бы с вами увидеться и переговорить.

– По какому вопросу?

– Вы, наверное, уже слышали об убийстве господина Пашкова, бывшего компаньона вашего мужа?

– Да, – сдержанно произнесла женщина, – печальное событие. Только я не совсем понимаю, почему вы хотите говорить именно со мной? Мы уже много лет с ним не виделись, и я не могу знать, что там произошло.

– Это я отлично понимаю. Но мне необходимо с вами увидеться.

– Куда я должна приехать? Или вы вызовете меня повесткой?

– Нет. Я могу сам к вам приехать.

– Странно. Такое «обслуживание на дому»… Раньше к следователям вызывали. Тогда приезжайте. Адрес нашего дома вы наверняка знаете, если знаете номер телефона.

– Знаю.

– У нас третий этаж, восемьдесят первая квартира.

– Спасибо. Я буду через час.

Дронго тут же набрал номер Вейдеманиса:

– Найдите мне бухгалтера или финансиста из компании Пашкова, с которым я бы мог конфиденциально переговорить. У меня будет к нему несколько вопросов. Желательно из тех, кто уже не работает в компании. Ты меня понимаешь?

– Найдем, – убежденно ответил Эдгар.

– Кстати, как зовут вдову Леонтовича? Вы мне так и не сказали.

– Софья Леонидовна.

Через час Дронго входил в квартиру вдовы Леонтовича. Дверь открыла невысокая женщина лет пятидесяти с тронутой сединой волосами. Она поправила очки, внимательно глядя на гостя.

– Это я вам звонил, Софья Леонидовна, – сказал Дронго.

– Входите, – посторонилась вдова.

Квартира была просторной, четырехкомнатной, но далеко не роскошное жилище в Гранатном переулке. Смешно было бы даже сравнивать, хотя оба компаньона основывали компанию вместе. Хозяйка провела его в гостиную, где стояла удобная современная мебель, и пригласила за стол.

– Я вас слушаю, – тихо произнесла она.

– Я хотел поговорить о вашем погибшем муже, – признался Дронго.

– Что сейчас говорить? Прошло уже почти пять лет, – вздохнула Софья Леонидовна.

– Понимаю, как вам тяжело. Но вы тоже должны меня понять. У меня не праздный интерес. Произошло убийство, и я здесь в силу именно этого печального обстоятельства.

– Я всегда чувствовала, что может произойти нечто подобное, – призналась Софья Леонидовна.

– Почему?

– Какое-то дурное предчувствие. Мне даже несколько раз снилось, что Всеволод погиб, и я просыпалась, понимая, что это дурной сон.

– Вы его не очень любили?

– Нет, у нас были нормальные отношения. А раньше даже очень хорошие. Но в последние годы мы с ним не виделись. Он женился во второй раз, у него появилась молодая супруга. А наши встречи могли напоминать ему о прежней жизни.

– Алюминиевую компанию создавали ваш муж и Пашков…

– Скорее только мой муж, – улыбнулась она. – Он ведь был специалистом как раз этого профиля. Работал на двух крупных комбинатах главным технологом и главным инженером. Он давно вынашивал идею создать такую компанию. А потом появился Пашков. Идеи и планы были, конечно, у моего супруга, а Пашков сначала был заведующим снабжением. Потом раскрутился, начал доставать кредиты, и Исай предложил ему стать компаньоном. Всеволод согласился. До девяносто восьмого дела шли достаточно сложно – была большая конкуренция. Но муж верил, что все наладится. В отличие от несколько авантюрного Всеволода мой Исай был человеком трезвым и практичным. Он не разрешал заключать контракты на поставки внутри страны ни в какой валюте, кроме рубля. Говорил, что все поставщики будут получать оплату только в рублях, так как это и есть национальная валюта. Считал, что так будет правильно. А вот контракты на поставку продукции в другие страны он заключал только в долларах. Причем Пашкову это очень не нравилось; он всегда кричал, что это глупо и можно платить долларами, а получать за товар рублями, ведь их тогда легко можно конвертировать в валюту.

– И чем это закончилось?

– Августовским дефолтом. И тогда выяснилось, что единственным разумным человеком, предусмотревшим такой вариант, был как раз Исай. Вы только представьте, что получилось! Все поставки сырья и продукции, которые они должны были получать, им следовало оплачивать в рублях по старому курсу, то есть уже в четыре раза меньше реальной цены. Многие поставщики просто разорялись, не выдерживая такой оплаты. А вот на импорт вся продукция продавалась в долларах. Уже готовая продукция, на которую было потрачено в четыре раза меньше денег. Они стали миллионерами буквально за несколько месяцев. Пашков много раз говорил мне, что мой муж – настоящий гений.