Поначалу, казалось, он вот-вот разъярится. Я одевался и боялся, что в конце концов этот незнакомец причинит мне боль. Но он почти сразу начал плакать, умолять меня не уходить, быстро записал мне свой номер, предложил, чтобы мы как-нибудь пообедали вместе, и снова умолял остаться. Но мне было слишком стыдно, я был сбит с толку. И только смог сказать:

– Мне жаль. Секс очень меня смущает. Вы очень милый, но я должен идти.

Я выбежал оттуда и быстро уехал. Чем дальше я отъезжал, тем лучше себя чувствовал, последнее, что я подумал, было: «В конце концов я встретил еврея».

Я хотел вернуться к «Салли» на следующий вечер, хотя предвидел там много опасностей. Что, если кто-нибудь с работы увидит, как я вхожу туда? И что будет, если я, дав слабину от любопытства, пойду с какой-нибудь из Королев? Это было не только дорого, я мог подхватить болезнь. Так что на следующий вечер я остался дома, один – Генри ушел преподавать.

Я посмотрел игру «Торонто Блю Джейс» – «Окланд Эй», отчего почувствовал себя гораздо лучше. Весь день мне хотелось вернуться к «Салли», но я изводил себя мыслями, что я извращенец, потому что вообще рискнул пойти туда. Несмотря на то, что я не сделал ничего плохого, я сидел в своем служебном кабинетике с неотвязной мыслью, что вот-вот попаду в беду.

Так что я был очень счастлив, что получил удовольствие от бейсбола. Я чувствовал себя не таким уж извращенцем, если могу получать удовольствие от игры в мяч.

На восьмой подаче вернулся Генри и спросил, как обычно:

– Была почта?

– Нет.

– Ну просто конец света!

Я понимал это так, что, поскольку Генри был театральным деятелем, он любил повторять хорошие реплики. И я против этого совершенно не возражал, я ценил его постоянство.

Он стащил плащ, увидел, что я смотрю бейсбол, и сказал:

– Американцы слишком озабочены атлетикой. Теннис – это нормально. Но даже он испортился. Я не желаю его смотреть, пока мужчины не наденут длинные штаны, а женщины – платья, как Хелен Уилле-Муди.

«Блю Джейс» ушли далеко вперед, и я переключил канал. Мы посмотрели серию «Вас обслужили?», посвященную оксфордскому профессору, которому приглянулась миссис Слокомб.

Генри заметил:

– Я намерен написать сценарий телесериала об Оксфорде в Средние века. Это словно Бронкс. Они носили оружие и сражали друг друга ударами кинжала в грудь.

– Хорошая идея, – сказал я. – Люди любят шоу с историческими костюмами. Думаю, сериал мог бы иметь успех.

– Он был бы образовательным, что опасно, но насилие сделало бы его популярным. Там не было бы никакого секса, конечно, но мы могли бы показать глубокие декольте. Женщины носили свободные одежды, потому что вечно нянчили детей.

– Довольно сексуально.

– Не будь отвратительным.

Миссис Слокомб, как всегда, не получила желанного мужчину, и очередная серия «Вас обслужили?» подошла к концу. Генри принялся переключать каналы, и нам удалось посмотреть последние несколько минут документального фильма о королевской семье на публичном телевидении Нью-Джерси.

– О боже, мы его пропустили! – воскликнул Генри.

В конце фильма выражалась озабоченность недостатком семейной уединенности и непрекращающейся травлей массмедиа. Расплывчатые фотографии демонстрировали герцога Эдинбургского, мужа королевы, в маленьких плавках на пляже какого-то тропического острова.

– Посмотри на него, – сказал Генри. – Он – всего лишь супруг! Эти бикини вульгарны. У него, вероятно, сифилис.

Потом появилось другое фото герцога в черном галстуке. Он был лыс, но выглядел элегантно, что я счел обнадеживающим.

– Здесь он вполне презентабельный, – сказал я.

– Он – всего лишь супруг! – повторил Генри.

Документальный фильм подошел к концу, и мы с Генри стали готовиться ко сну. Когда я почистил зубы, Генри уже укрылся. Раньше он всегда спал головой к кухонной двери, но сегодня в проеме виднелись его ноги.

– Вижу, вы поменяли позицию, – сказал я.

– Пытаюсь попробовать что-то новое. Моя голова долгие годы находилась в неправильном положении, и, может быть, в этом причина всех моих проблем.

– Почему?

– Все мы живем без привязи, летаем из-за постоянного вращения и никогда по-настоящему не бываем в покое, наш отдых – только иллюзия. Но я слышал, что во время сна все-таки можно положить голову так, чтобы не лежать против ветра.

– Вы услышали об этом сегодня?

– Нет, годы назад. Но я был слишком ленив, чтобы предпринять что-то на этот счет, а теперь и вовсе забыл, в какую сторону нужно лежать. Сплошные проблемы. Моя голова годы и годы была обращена на запад, и поэтому я ни в чем не мог преуспеть, а твоя голова направлена на запад, но ты способен встать и пойти на работу. Если ты можешь совладать с миром, почему бы тебе не совладать с этим бессмысленным хождением по кругу?