Как они добирались назад в купе - никто не помнил, но спали все хорошо.

* dust and... (англ.) = пыль и... (рус)

Поезд приходил в Нижний Новгород в 9-30 утра. Интересно, что когда Нижний Новгород был еще Горьким, то поезд приходил в 9-35 и это было свидетельством того, что перестройка в России идет полным ходом.

Правда, жили еще очевидцы тех времен, когда Горький был еще Нижним Новгородом, перед тем, как он стал Горьким, что поезда приходили точно по расписанию, а поезд из Владикавказа, когда тот был еще Владикавказом, приходил в 8 часов ровно, но таких очевидцев становилось все меньше и меньше.

Удивительно, но старых большевиков при этом становилось все больше и больше, вплоть до 91 года, когда все объявленные ранее соратники Ленина по революционной борьбе, а особенно по переноске бревен, внезапно куда-то исчезли и их место заняли молодые пухлые специалисты по рыночным отношениям, как они сами себя называли. При этом было совершенно непонятно, откуда они взяли опыт этих самых рыночных отношений, поскольку в СССР всегда был только базар и бардак.

Оставалось только предположить, что здесь действует закон природы, согласно которому сорняки и паразиты растут без всякого ухода и подкормки.

– Граждане пассажиры! Наш поезд прибывает в Нижний Новгород в девять часов тридцать восемь минут. Доступ в туалет будет прекращен в девять часов десять минут. Благодарим за внимание!
– голос из динамика звучал так, как будто говорившему в это время стягивали шею удавкой.

Саша с трудом разлепил глаза и автоматически посмотрел на часы: было без десяти восемь. Голова была несколько тяжеловата, а сильная жажда говорила о том, что вчера они успешно решили вопрос засыпания, о котором ранее очень беспокоились. К его радостному удивлению, он увидел на столике две бутылки "Фанты". Он не помнил, кто их сюда принес, но это сейчас было неважно.

Саша свернул пробку и жадно приник к горлышку. Влага с уханьем падала в желудок. Звук, видимо, был хорошо слышен, потому что Деревянко открыл глаза и тихо пробормотал:

– Оставь и мне!

– Угу, - кивнул Саша, - Там еще одна есть. Как головка? Бо-бо?

– У-у-у!
– застонал Деревянко, - Такое бо-бо, что просто ку-ку! Сколько ж мы вчера употребили?

– Красиво говоришь: "употребили". Выжрали! Три бутылки. Ты вчера такие тосты говорил! Поэт, ядрена корень!

– Какие тосты?
– похолодел Иван под простыней.

– Ну там, про урожай картофеля, про бисексуалов, про права индейцев...

– Про права индейцев?
– переспросил Деревянко, слегка побледнев, если это было еще возможно, - Да-а, значит я вчера был совершенно пьян. С этими словами он схватил бутылку с водой и жадно приник к ней губами.

Когда уханье воды в желудке затихло, Саша заметил:

– Да-а, видно у тебя кислотно-щелочной баланс ни к черту. Ладно, давай собирайся, через полтора часа прибываем. Я пошел умываться.

Саша вышел из купе и направился в соседний вагон. Что-то подсказывало ему, что сейчас он должен встретить или Шарапова или Тараскина, к тому же очень хотелось в туалет.

У двери с символом WC стоял Тараскин и с тихим спокойствием рассматривал пейзаж за окном.

– Все о'кей?
– еле шевеля губами спросил он Дубова.

– Почти, - скривился тот, - Голова болит. Новости есть?

Тараскин молча покачал головой.

– Тогда вот что: пусть нас ведут от вокзала, только местные ребята. Я думаю, что мы остановимся в какой-нибудь средненькой гостинице. Оттуда я буду выезжать в НИИ, которые мне должны указать. Желательно фамилию подставного химика. Свяжись с Глухаревым. Все!

Саша рванул в туалет, поскольку терпеть мочи уже не было.

Над городом Горьким была, как полагается, ясная зорька, когда Деревянко с Дубовым вышли на перрон.

Теплое летнее утро навевало положительные эмоции и желание попить пива.

Дубов наметанным глазом рассмотрел в толпе встречающих ГБ-эшных оперативников: два мужика в легких курточках, спортивных штанах и кроссовках с непроницаемыми лицами рассматривали поток выходящих пассажиров.

Саша незаметным движением руки с зажатой в ней пятилитровой бутылью подал знак: я, мол, здесь! Но встречающие вдруг сорвались с места и подбежали к какому-то мужичку в белом костюме и с красной мордой и с радостными физиономиями стали топтаться возле того. Один взял у красномордого чемодан, другой портфель и троица пошла на выход.

– Иван, а ты Горький то хоть немного знаешь?
– спросил Саша.

– Нижний то!? А как же! Сейчас выйдем из вокзала, повернем направо к Волге и через сто метров будет пивной ларек!
– без запинки ответил Деревянко.

– Понял, - коротко сказал Саша. Он думал о том же.

Пивной ларек, облагороженный тентом и несколькими приличными стойками, возник сразу же за поворотом на набережную. Пахнуло свежестью речных просторов и непередаваемым запахом разливного пива.

– Кайф!
– сказал Деревянко и занял место у стойки, - Бери по две кружки и чего-нибудь закусить! С этими словами он дал Саше деньги.