— Ни один джентльмен не укорит женщину в ее внешности при таких обстоятельствах, Лизи, — спокойно произнесла Джорджи.

Лизи посмотрела на нее:

— Я была глупой, как мама, — болтала ерунду. Может, я глупая женщина — ведь я ее дочь.

— Лиз! Ты совсем не похожа на маму, — проговорила Джорджи.

Лизи протерла глаза.

— Мне жаль, что я такая дурочка. Но он такой смелый. Он спас мне жизнь. Что мне делать, когда я увижу его сегодня? Если бы мне только хватило храбрости сказать маме, что никуда не иду. Но я просто не могу подвести ее.

— Ты все нам рассказываешь? — спросила Анна.

— Конечно же все!

Лизи обхватила себя руками. Она ни за что не признается сестрам, какие постыдные ее посетили мысли.

— Он поцеловал тебя?

Анна, очевидно, чувствовала, что не все было высказано.

Лизи недоверчиво на нее посмотрела:

— Он джентльмен!

Анна пристально на нее взглянула.

— Не понимаю, почему ты так подавлена, — наконец сказала она.

Джорджи заговорила отрывистым тоном:

— Лизи, я понимаю, почему для тебя это оказалось так тяжело, но, как говорится, сделанного не вернешь. Ты не можешь взять свои слова обратно. Уверена, он даже не думает о них.

— Надеюсь, ты права, — пробормотала Лизи. Анна встала:

— Мы должны помочь Лизи с волосами. Джорджи, этот костюм слишком темный для моей кожи?

— Он безупречен, — отозвалась Джорджи. — Лизи, каким бы захватывающим ни было спасение, он — де Уоренн, а ты всего лишь Фицджеральд, — мягко сказала она.

Анна положила руки на бедра.

— И тебе всего шестнадцать, — добавила она, улыбаясь. — Мы вовсе не хотим показаться злыми, Лизи, но если такой мужчина и думает сейчас о ком-то, так это о какой-нибудь красивой куртизанке, за которой ухаживает. — Анна встала. — Мы все опоздаем!

Лизи застыла. Слова Анны были как брызги ледяной воды. И внезапно она поняла, что напрасно так беспокоится. Ее сестры правы. Он — де Уоренн, а она — обедневшая ирландская леди, к тому же ей шестнадцать, а ему двадцать четыре. Несомненно, он забыл об их встрече, как только покинул Сент-Мэри. Если он увидит ее снова, то вряд ли вообще узнает. Он волочится за какой-нибудь невероятно красивой знатной дамой или известной соблазнительной куртизанкой.

Странно, но она почувствовала себя еще более подавленной, чем обычно.

— Ты в порядке? — спросила Джорджи, видя ее огорчение.

— Конечно, — ответила Лизи, опустив взгляд. — Я дважды дура, если надеюсь, что он хоть на минуту подумает обо мне. — Эта мысль причинила ей очень большую боль, но она собралась с духом и встала, улыбнувшись. — Извините. Из-за моей истерики вам пришлось ждать меня, и теперь мы опоздаем.

— Не извиняйся. — Джорджи тоже встала. — Ты уже давно любишь его. Разумеется, такая встреча расстроила тебя. Как бы там ни было, мы поможем тебе одеться и вряд ли опоздаем.

Анна подошла к комоду.

— Я завью тебе волосы, — сказала она. — У меня это получается лучше всего. Я лишь нагрею щипцы.

Лизи выдавила еще одну улыбку, повернувшись к Джорджи, чтобы та помогла ей переодеться. Ей было нехорошо. Она была в водовороте эмоций; сначала чувства били через край, потом постепенно успокаивались. Но лучше так, не правда ли? Хорошо, что он никогда не вспомнит о ней. Хорошо, что он останется ее возлюбленным в ее тайных фантазиях.

А затем она не выдержала. Повернувшись, схватила Анну за руки, понимая, что, должно быть, сошла с ума.

— Сделай меня красивой! — воскликнула она.

Анна с удивлением посмотрела на нее.

— Сделай что-нибудь особенное с моими волосами — я хочу накраситься румянами и тушью!

— Я могу попытаться, — нерешительно сказала Анна, посмотрев на удивленную Джорджи. — Лизи, что ты задумала?

Лизи сглотнула и заговорила:

— Я думаю, что сегодня у меня будет второй шанс, и я должна завоевать его восхищение, хотя бы на одну ночь.

Пока они поднимались по широким белоснежным ступеням в передней части дома, размером подобного самым большим домам на юге Ирландии, Лидия болтала без умолку. Одетая как георгианская леди несколько десятилетий назад, она воскликнула:

— Мне никогда еще не было так приятно! Лизи, ты сегодня так красиво одета… Встань рядом со своими сестрами. Ты дала мне надежду! Я бы не удивилась, если бы ты нашла себе мужа сегодня ночью!

Они прошли за остальными гостями внутрь. Лизи не ответила, потому что не могла улыбаться. Она почти не дышала и была буквально ослеплена; она не знала, как это могло случиться. Бархатное платье выглядело слишком изысканно, чтобы быть на ней, — и слишком чувственно. Ее сестры настояли на том, чтобы она подошла к зеркалу, когда они помогли ей надеть платье. Темно-зеленый бархат оттенял ее светлую кожу, цвет волос и глаз, которые сегодня были особенно выразительные. Помада выгодно подчеркивала ее полные губы. Сестры заявили, что ей больше не нужно цвета, поскольку она и так горела от волнения. Даже ее фигура улучшилась каким-то образом. Корсет был ниже, чем ожидала Лизи, притягивая взгляд к ее обнаженному декольте, длинной шее и лицу. Анна потратила почти час на завивку ее волос. Лизи думала, что просто заколет их, но вместо этого распустила, и они были до талии. Пышные волны обрамляли ее лицо, делая акцент на скулах. Лизи была поражена, когда осознала, что впервые в жизни она выглядит хорошенькой. И, что важнее, она чувствовала себя привлекательной, словно стала прекрасной леди Робин Гуда.