– Жертва принята!
– услышали мужчины звенящий от торжества трубный голос.

Девушка судорожно вздохнула. Резкий ветер со свистом пронесся из комнаты в коридор. Факел, оказавшийся на пути ветра, дернувшись в предсмертной агонии, потух.

– Получилось!
– в унисон выдохнули мужчины. Они опять склонились над своей жертвой.

– Смотри, защелки исчезли - браслеты стали литыми! Их теперь, действительно не снять!
– удивленно воскликнул Мастер.

Господин выпрямился, вытер испарину со лба, медленно прошелся по комнате, поднял потухший факел с каменного пола, сунул его в огонь камина, дождался, пока факел опять разгорится, и повернулся к Мастеру.

– Признаться, я не до конца верил… Нет… Скорее не до конца осознавал, что все это так серьезно… Послушай, но ведь это действительно магия. Самая настоящая Древняя магия, тебе не страшно?
– он замолчал, пристально вглядываясь в глаза Мастера.

Тот передернул плечами как от озноба, затем окинул беспокойным взглядом пленницу, с ней все было в относительном порядке, но она неровно дышала и беспокойно металась во сне.

– Надо здесь кого-нибудь оставить, мало ли что. Скажи Палачу и Рыцарю, чтобы сегодня подежурили рядом с ней. Все уже запущено, и судя по браслетам, ритуал начался, отступать поздно, - Мастер устало провел рукой по лицу.
– Пойдем, мне необходимо выпить чего-нибудь покрепче, да и тебе, я думаю, тоже.

Они в молчании возвращались к себе. Каждый мысленно прокручивал то, чему только что был свидетелем.

Замок ликовал, - Получилось! Получилось! Получилось!
– пели его стены.

Тьма, злобно клубясь и шипя в ответ, копила силы для очередного подлого удара.

Дракон, подперев когтистой лапой тяжелую голову, недовольно урчал, - Что-то снова идет не так… - Он тяжело вздохнул, - Что ж, теперь, когда ритуал начался, нужно помочь Избраннице вспомнить, и не допустить повторения прошлых ошибок.

Дракон широко раскрыл звездные глаза и замер, с грустью вглядываясь в прошлое. На его лапе сиротливо лежал узкий кинжал, черную ручку которого украшала свернувшаяся тугими кольцами желтоглазая змея.

В просторном кабинете сообщники зажгли, стоящую на невысоком столике, толстую свечу. Стоя разлили коньяк по фужерам и залпом выпили, мерцающую теплым янтарным светом, жидкость. Мастер тяжело опустился на чуть слышно скрипнувшее под его весом кресло. Господин, предварительно налив обоим по еще одной порции коньяка, с усталым вздохом прилег рядом на ковер. Мастер, внимательно наблюдающий сквозь полуопущенные веки за другом, точным пинком послал ему одну из подушек, в изобилии валявшихся по всей комнате. Тот, пристроил ее себе под голову и, вольготно раскинувшись, закрыл глаза. Его грудь равномерно вздымалась и опадала в такт с глубоким дыханием.

Господин с недоумением прислушивался к своим ощущениям. Ему казалось, что он сходит с ума. В тот момент, когда Мастер положил кинжал на грудь Кэт, он вдруг отчетливо понял - все это уже было! Только вместо Мастера тогда кинжал держал он сам, а Кэт смотрела на него нежным любящим взглядом. Он недовольно поморщился и потер место, на которое попали искры из камина. Рука болела, огонь, медленно распространяясь по венам, как будто выжигал его тело изнутри. Господин приоткрыл глаза и незаметно сквозь ресницы посмотрел на сидящего в кресле друга.

Мастер, задумчиво повертев в ладонях фужер, выпил, с наслаждением вытянул длинные ноги и прикрыл глаза. Он мысленно прокручивал все произошедшее в камере пыток. Неправильность происходящего мешала сосредоточиться. Мастер не понимал причину своего недовольства. Наверное, все началось с того момента, когда Господин поменял положение кинжала на груди Кэт. Он вспомнил, как екнуло сердце, и сводящая с ума неконтролируемая ревность впилась в него своим ядовитым жалом. Мастеру хотелось грубо оттолкнуть Господина от тела девушки, предъявляя на нее свои права. Кроме того, не давало покоя, возникшее в камере странное чувство. Ему показалось, что как только браслеты навечно окольцевали девушку, поднявшийся вдруг ветер, что-то торопливо пытался сказать ему. Но, так и не сумев достучаться до его сознания, в раздражении бросил в лицо горсть поднятых с пола мелких камушков и вылетел прочь. Мастер недовольно тряхнул головой, - Это усталость, вот и мерещится всякая всячина, - подумал он, отгоняя тяжелые мысли.

В комнате опять наступила тишина. Было слышно только спокойное дыхание дремлющих мужчин. Но на этот раз тишина не была зловещей.

В комнату, на свет свечей влетел ночной мотылек. Огонь, затаившись, выслеживал смельчака, рискнувшего нарушить его покой. Всплеск и молниеносно выросшее пламя слизнуло вкусную жизнь с Картины мира. Мотылька больше не существовало, место на Картине опустело. Огонь облизнулся и затих. Он тоже задумался о чем-то своем. Постепенно в комнате стало светлее. Наступил рассвет. Огонь решил, что и ему пора отдохнуть. Пламя свечи дернулось, потянулось, истончаясь вверх, затем резко опало и погасло. В воздух поднялся тонкий, немного завихряющийся от легкого дуновения ветра, дымок, как след от дыхания огня. Затем исчез и дымок. В комнату вползли влажные щупальца утреннего тумана. Он тягуче двинулся вниз по ковру к расслабленно лежащему Господину, осторожно дотронулся до лица. Мужчина недовольно скривился и отмахнулся энергичным взмахом руки. Тут же в окно влетел суетливый бодрящий ветерок, который разогнал туман и, подняв тучу пыли в комнате, вылетел на свободу. Замок недовольно заворчал, шикая на шутников.

Мужчины заворочались, глубоко вздохнули и проснулись. Они недоуменно поозирались, затем, очевидно поняв, где находятся, успокоились. Какое-то время было слышно только похрустывание потягивающихся тел, да удовлетворенные позевывания. Наконец, мужчины полностью пришли в себя и, посмотрев друг на друга, дружно рассмеялись.

– Ну что, Мастер, придумалось что-нибудь? План по укрощению и подчинению готов?
– медленно подходя к открытому окну и все еще потягиваясь, спросил Господин.