— Не возражаю, — согласился Хэмилтон Бергер. — Пригласите мистера Уэбли Ричи.

Глядя на приближающегося свидетеля, Мейсон шепотом сказал, повернувшись к Делле:

— Взгляни-ка, ведь это же наш сверхбдительный привратник!

Ричи вышел вперед, произнес традиционную клятву, назвал свое имя, возраст, род занятий и вопросительно уставился на прокурора.

Хэмилтон Бергер с некоторым пренебрежением в голосе, чем, видимо, хотел показать суду, что вызов свидетеля всего лишь прихоть настырного адвоката, а не его, прокурора, спросил:

— Насколько я понял, вы работаете привратником в Белинда Эпартментс, не так ли?

— Да, сэр.

— Вам знакомо расположение комнат в квартирах, занимаемых Сюзанной Гренджер и Этель Билан?

— Да, сэр, знакомо.

— Посмотрите на этот план и скажите, правильно ли на нем указано расположение комнат.

Свидетель внимательно изучил план, сказал:

— Здесь все верно. Эти квартиры одинаковы, за исключением лишь стенных шкафов. Шкаф в квартире триста шестьдесят на три с половиной фута уже по сравнению с размером, указанным в плане.

— Я прошу суд приобщить этот план к числу вещественных доказательств, — заявил Хэмилтон Бергер. — У меня все.

— Один момент, — вступил Мейсон. — У меня есть несколько вопросов к свидетелю.

— Я полагаю, у вас наст возражений по поводу плана? — осведомился прокурор.

— Я бы хотел уточнить некоторые детали относительно самого свидетеля, — пояснил Мейсон.

— Хорошо. Задавайте ваши вопросы, — разрешил судья Моран.

Теперь Ричи смотрел на Мейсона с тем же высокомерием, с каким он встретил адвоката, сидя за своим столом в привратницкой комнате в Белинда Эпартментс.

— Вы помните тот день, когда впервые увидели меня?

— Да, сэр. Я хорошо помню тот день.

— Я спрашивал вас о Сюзанне Гренджер, не так ли?

— Да, сэр.

— И вы мне ответили, что ее нет и найти ее невозможно?

— Совершенно верно.

— Я тогда представился и попросил вас передать ей записку, не так ли?

— Да, сэр.

— Прошу извинения, ваша честь, — вмешался Хэмилтон Бергер. — Я полагаю, что эту беседу вряд ли можно назвать перекрестным допросом. Я вызвал этого свидетеля только лишь для того, чтобы уточнить план квартир. План этот абсолютно верен. Защита не высказала никаких возражений. Поэтому считаю допрос неправомерным, не отвечающим правилам его ведения и не предусматривающим определенных целей. На мой взгляд, это затяжка времени.

— У меня тоже создалось подобное впечатление, — заметил судья Моран. — Я склонен принять точку зрения обвинении, мистер Мейсон, хотя у меня нет возражений проплыв техники ведения допроса. Возражение принято.

— Разрешите мне задать еще только один вопрос, — обратился Мейсон к судье и, получив согласие, спросил: — Как только я спросил о Сюзанне Гренджер, вы немедленно вошли в застекленную комнату, подняли трубку и позвонили в квартиру Этель Билан, не так ли?

Мейсону никогда не доводилось видеть столь откровенно выраженной злобы, которая вспыхнула в глазах Ричи.

— Я… я имею право звонить в любую квартиру этого дома.

Мгновенно оценив ситуацию, Мейсон решил дожать противника.

— Я просил вас ответить, звонили вы или не звонили мисс Этель Билан?

— Я… в конце концов, мистер Мейсон, не могу же я упомнить все квартиры, куда мне приходилось звонить. Я…

— Я вас спрашиваю, — загремел голос Мейсона — звонили вы в тот самый момент в квартиру Этель Билан?! Отвечайте: да или нет?

— Послушайте, человек может и не помнить, что он делал в какой-то определенный момент, — выкрикнул с места Бергер, придя на помощь своему свидетелю.

— Я не помню, — тут же подхватил Ричи, метнув благодарный взгляд па прокурора.

Мейсон улыбнулся.

— Уверен, что вы бы вспомнили, если бы вам не подсказал ответ господин районный прокурор.

— Ваша честь, — запротестовал Хэмилтон Бергер, — я возражаю против подобной реплики.

— Я считаю, что свидетель может ответить на этот вопрос, — сказал судья Моран. — Отвечайте на вопрос, мистер Ричи.

— Я… мне кажется, что нет. Я… просто я не могу припомнить.