— Продолжайте, — сказал Мейсон.

— Вот тогда Дуг и сказал мне, что ему нужно легальное прикрытые и он хочет использовать Элеонор в роли ревнивой истерички. Ему нужно было поселить ее в квартире, примыкающей к квартире Сюзанны Гренджер.

— Так, а дальше?

— Дальше Дуг применил свой обычный подход к Сюзанне Гренджер и предложил ей поехать в Лас-Вегас на уик-энд. В квартире Сюзанны я облазила абсолютно все. Я даже думала, что она спрятала ценности в тюбиках с краской.

— И что вы обнаружили?

— Ничего.

Немного подумав, Мейсон сказал:

— Сегодня на суде Этель Билан показала, что видела у Элеонор целую кучу драгоценных камней…

— Послушайте меня, мистер Мейсон, — сказала женщина, — я хочу вам кое-что рассказать. Об этом никто не знает. Шестнадцатого утром мне позвонил Дуг. Он был сильно возбужден. Он сказал: «Прошлой ночью они чуть не схватили меня, но мне удалось улизнуть. Все было не так, как я думал. Они так хитро все придумали, что даже меня ввели в заблуждение. Ты бы никогда не догадалась об их тайнике. Но камни я добыл, и, если мне удастся смотаться отсюда живым, нам придется надолго затаиться. Это профессиональная банда контрабандистов, и тебе достанутся хорошие деньги».

— По всей вероятности, он был в том доме?

— Да.

— А после этого в квартире Дуга что-то искали, — заметил Мейсон.

— Это и меня очень волнует, даже пугает.

— Значит, это не вы рылись у него?

— Господи, конечно, нет! Если бы камни оказались в руках Дуга, он первым делом принес бы их мне. Я ждала его целую ночь и весь день. Как только я узнала об обыске в его квартире, то немедленно вылетела в Солт-Лейк-Сити, упаковала вещи и ждала его звонка. В этот момент вы и позвонили мне. Сначала я подумала, что вы один из членов той банды, с которой связана Сюзанна Гренджер, и поэтому так отвечала вам. Потом я повесила трубку, покидала чемоданы в машину и убралась подобру-поздорову.

— А вам не показалось опасным приезжать сюда?

— Только на первых порах. А потом я сообразила, что никто не знает об этом месте. Квартплата была внесена за три месяца, и я решила остаться. К тому же у меня здесь было больше шансов узнать, что сделал Дуг с камнями. Так или иначе…

— Вы знаете, кто убил Дуга?

— Его убила Элеонор. Я думаю, когда он добыл камни, она поняла, что… А впрочем, не знаю. Я знаю только одно — перед смертью камни были у Дуга.

— Значит, он вступил в борьбу с профессиональной бандой?

— Да, и к тому же крупно работающей.

— Элеонор не принадлежала к этой банде?

— Конечно же, нет. Элеонор помогала ему. Она следила за Сюзанной Гренджер.

— Значит, вы знали, что Дуг Хепнер посоветовал ей прикинуться ревнивой невестой, чтобы поселиться в квартире Этель Билан? Знали и то, что он рекомендовал ей пригрозить, что она убьет его, Хепнера, если его у нее отнимут?

Она колебалась секунду, затем спросила:

— А это может помочь девушке?

— Это может привести к ее оправданию.

— Выходит, если я скажу отрицательно, ее приговорят к смерти?

— Да.

Она выдержала паузу, глубоко вздохнула.

— Я не знаю, виновата она или нет. Мне нечего сказать.

— Вокруг ваших показаний может разгореться жаркая битва, — сказал Мейсон. — Прокурор заявит, что это слухи и что все это слишком далеко от разбираемого убийства. Но так или иначе, если вы расскажете правду, я вступлю в сражение.

— Мне придется выступать свидетельницей?

— Да.

Она отрицательно покачала головой.

— Я не могу. Вы угадали: у меля есть ребенок, дочка. Я боюсь газетных нападок. Я не могу рассказывать на суде о своем прошлом.

— Но вы также не можете допустить, чтобы Элеонор отправили в газовую камеру за преступление, которого она не совершала? — возразил Мейсон.

Она снова отрицательно покачала головой.

— Я не буду вам помогать, мистер Мейсон.

Лицо адвоката стало словно каменным.

— И все-таки вы поможете мне, — сказал он. — В данном случае у вас нет выхода. Именно потому я и вручил вам повестку.

Выслушав Мейсона; она с горечью произнесла:

— Конечно, вы беспокоитесь о своей богатой клиентке. Но подумайте и обо мне. У меня ничего больше нет, кроме того, что вы видите в этих чемоданах.

— Извините, — сказал Мейсон, — но одно дело — честная работа, и совсем другое — шантаж. Вам придется начать жизнь заново.