также страхом утраты матери, которую хорошо заменяла жена.

Интеллигентные и культурные мужчины часто ведут себя в сексуальных делах, как идиоты, что только доказывает высокую степень вытеснения сексуальности у этого типа людей. Такие случаи удивляют даже меня. Много лет назад мне пришлось консультировать священника — назовем его епископом. Его привели ко мне с истерическими фобиями. Возраст пациента превышал шестьдесят лет, и главная жалоба состояла в страхе сойти с ума. Врачи постоянно уверяли епископа в отсутствии признаков помешательства. «Тем не менее, доктор, — пожаловался он мне, — я испытываю звон в ушах, как только услышу об определенных событиях или прочту, что кто-нибудь в результате нервного приступа совершил самоубийство. В такие моменты я почти вне себя».

В то время еще преобладало поверье, что мастурбация приводит к помешательству. Многие были заморочены этим мнением, и шарлатанские клиники эксплуатировали страхи в корыстных целях. Как я помню, каждый нормальный молодой мужчина страдал от «мастурбационного комплекса». Я сам освободился от этих мыслей на выпускном курсе Медицинского колледжа после занятий с профессором Тейлором, нашим наставником по заболеваниям мочеполовых путей. Уверен, что вся группа сочувствовала подавленным пациентам, признавшимся в мастурбации и попавшим на лечение из-за страха сойти с ума. После представления ряда таких случаев профессор Тейлор повернулся к нам и сказал: «Джентльмены, думаю, что расхожее мнение о мастурбации является преувеличением. Я не считаю, что мастурбация приводит к помешательству и вообще причиняет вред». Вся группа спонтанно зааплодировала, настолько сильно оказалось испытанное чувство облегчения. Тейлор был старым, опытным профессором, каких редко встретишь в настоящее время. Он был практиком и знал, что говорит. Помню, когда мы расходились после занятий, один из присутствующих, пожилой врач, подошел к нему и сказал: «Профессор Тейлор, ваше высказывание всех относит к мастурбантам, но я — исключение». — «Что ж, — ответил Тейлор, — вы упустили приятную возможность».

Когда епископ рассказал мне о своих страхах, я немедленно вспомнил о широко распространенном поверье. Епископ более двадцати лет был вдовцом и, как мне казалось, мог испытывать беспокойство по крайней мере из-за ночных поллюций. Я деликатно затронул этот вопрос, но пациент категорически отрицал такие тревоги. Короче говоря, история обернулась следующим образом. Пациент осуществлял опеку над дочерью умершего родственника и фактически воспитал ее вместе с собственными дочерьми. Она уже училась в колледже и посещала его только во время приезда в город. Иногда девушка, как прежде, садилась к нему на колени и он обнимал ее, как любую из собственных дочерей, однако неожиданно начал замечать перемену в своих чувствах. Он больше не оставался индифферентным, целуя девушку, и однажды, приблизительно за год до визита ко мне, почувствовал эрекцию. Это, конечно, произвело на него шок, но вскоре эпизод забылся. Через незначительное время после происшествия появились невротические симптомы.

В данном случае потребность в сексуальном удовлетворении, которая, очевидно, дремала многие годы, неожиданно пробудилась вследствие невинных отношений с девушкой. Эго обычно контролировало сексуальные побуждения, но в процессе невольного соблазна ид вышло из-под контроля. Естественно, что сильное суперэго пациента должно было вмешаться в борьбу, и таким образом возникла тревога. Другими словами, сознание активно отреагировало на примитивные чувства, а напряжение в

свою очередь вызвало потребность в наказании, которое проявилось в страхе сумасшествия и других страхах.

При изучении психической деятельности необходимо постоянно помнить о ее обусловленности двумя системами: интеллектуальной, основанной на опыте, и эмоциональной, основанной на эргах. У нормальных людей ноопсихика и тимопсихика находятся в пропорциональном соотношении; у невротиков и психотиков между двумя системами существует диспропорция. Способ ориентации в этом явном несоответствии я попытался показать на простом примере вспоминания фамилии Lapin. Я хотел продемонстрировать с помощью простого примера того типа, что вы найдете в «Психопатологии обыденной жизни», как трудно порой бывает достичь цели, используя свободные ассоциации и их интерпретацию. Но анализ забываний, описок, оговорок, которые часто проявляются в жизни, доказывает отсутствие пропасти между нормой и патологией. Лучше всего попытаться провести исследование на самих себе. Могу вас заверить, что вы сами не хуже испытуемых, описанных в учебниках. Если вы понаблюдаете за собой и поймете свой способ преодоления трудных ситуаций в повседневной жизни путем «соскальзываний», вы научитесь понимать высказывания и действия пациентов.

Другими словами, различие между невротиками, психотиками и так называемыми «нормальными» совсем не велико. Все они стремятся удерживать эмоции под контролем, все они пытаются уменьшить нарастание внутреннего напряжения. У человеческого организма существует тенденция удерживать напряжение на минимально возможном уровне, потому что нарастание напряжения болезненно, а уменьшение — приятно (принцип Фехнера о стремлении системы к устойчивому состоянию). Так, если вы голодны, то более раздражительны, чем обычно. Каждая женщина расскажет, что ее муж ведет себя подобным образом, когда обед запаздывает.

Нет сомнения в правильности известной пословицы* и в отношении противоположного пола. Поэтому в Нью-Йорке так много ресторанов. Молодой человек, желающий завоевать сердце женщины, должен пригласить ее в ресторан…

Устранение или уменьшение постоянно нарастающего напряжения представляет основную задачу каждого живого организма. Все нормальное поведение и патологические симптомы рассчитаны на обеспечение приспособления с минимально возможным напряжением. Вся культура и все удобства цивилизации основаны на одном этом механизме. Не знаю, осознаете ли вы факт, что собственно шизофренический процесс представляет собой приспособление, которое формируется у пациента, чтобы справиться с нестерпимым напряжением. По этой причине Фрейд первоначально испытывал неприязнь к лечению шизофрении психоанализом.

Когда в рассмотренном нами случае у молодой женщины, стремившейся вытеснить эпизод обольщения, возникли истерические приступы, она просто защищала себя от нарастающего напряжения. Вообразите неприятные переживания, последовавшие за происшествием. С одной стороны, имелось желание сексуального удовлетворения, с другой — этому препятствовал внутренний моральный барьер. После происшествия борьба не затихала, женщина постоянно находилась под гнетом борющихся сил. В результате ее одолели истерические припадки. Они означали устранение первоначальных и более болезненных переживаний от осознания и одновременно представляли замену упущенного удовлетворения. Выберете в вашем отделении любого шизофреника и уделите ему время. Вы обнаружите, что пациент создал маленький собственный мир, поскольку не способен противостоять реальности. Шизофреники порывают с нетерпимым для них внешним миром и удаляются в собственный