Шрифт:
Конечно, всё так и было, как думал Первыш.
— Скорее! — кричали ребята.— Получай награду!
Ревякин подбежал к столу президиума и совсем задохнулся от удивления: уж кого-кого, а братьев Майоровых он узнал. Он столько раз видел их на экране телевизора и в «Советском спорте», что не узнать было просто невозможно! Да потом, на братьях были надеты золотые олимпийские медали.
Глеб Глебыч сказал Ревякину:
— Отдышись.
Ревякин отдышался, и братья Майоровы вручили самому юному чемпиону зачётную книжку спортсмена, которую они достали из большой папки, и значок «Олимпийская Снежинка», который они достали из коробочки. В зачётной книжке спортсмена стояла печать. Круглая.
Первышу очень хотелось взобраться на стул прямо ногами, чтобы лучше всё видеть. Но он постеснялся — как-никак гость чемпиона и тётя Клава сказала: «Веди себя хорошо».
Фотокорреспонденты тоже отдышались и сняли Ревякина с братьями Майоровыми. Теперь наверняка скажут, что все те фотографии помещать в газете не будут, а поместят эту.
Серафима Павловна сказала Ревякину:
— Пойди и покажи всем «Олимпийскую Снежинку».
И Ревякин начал подходить ко всем столам и показывать «Олимпийскую Снежинку». Он первый её получил!
И опять ребята ликовали.
Ревякин подошёл к Первышу. И не просто показал «Снежинку», а отдал её надолго разглядывать. И сам за стол к Первышу сел.
«Олимпийская Снежинка» была нарисована на тёмном фоне: серебристая мохнатая звёздочка и внизу звёздочки — пять олимпийских колец. Первыш посчитал — пять.
Сзади приделана булавочка с замочком.
Первыш помог Ревякину приколоть «Снежинку» к форменной куртке. А тётя Клава налила Ревякину полный стакан кофе.
Глеб Глебыч вызвал к столу президиума остальных чемпионов и вручил им значки и книжки спортсменов.
Кто хотел, опять взялся за кофе, а кто хотел, вышел танцевать: по школьному радио пустили танцевальную музыку.
Вдруг члены комиссии начали подпрыгивать — совсем как первоклассники — и прокалывать чем-то острым шары, которые свешивались с потолка зала.
Шары лопались, и на танцующих выливались из шаров потоки мелких круглых бумажек. Такие мелкие круглые бумажки называются «конфетти». Первыш знал про них. И про серпантин он знал, которым была обкручена люстра.
Члены комиссии начали кидать и серпантин, обкручивать всех танцующих.
Кто их придумал, эти разные весёлые бумажки?
Наверное, очень весёлый человек. Потому что там, где они, всегда только весело.
Первышу тоже захотелось, чтобы над ним прокололи шар. Он бы потом рассказал об этом и Серёже, и Боре, и всем-всем!
Ревякин взял Первыша за руку и потащил на середину зала. Отстегнул от куртки «Олимпийскую Снежинку», подпрыгнул и булавкой «Снежинки» проколол шар. Хлынул поток круглых весёлых бумажек.
Первыш громко засмеялся.
Тогда кто-то бросил в Первыша длинную весёлую бумажку — одну, вторую…
Первыш ещё громче засмеялся.
Ревякин проколол ещё один шар и ещё… Первыш стоял весь в конфетти, словно в дожде, и обкрученный, словно люстра, серпантином.
Гм… Мужчина украсил себя больше, чем женщина.
КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ И…
НАЧАЛО ВТОРОЙ
Так бывает, что очень важное узнаёшь случайно. Боря Завитков случайно узнал, что они — весь их первый класс — будут заниматься математикой. Пришёл за мелом в учительскую и узнал такую новость.
А Коля случайно узнал новость дома: пришла с работы мама и сказала отцу, что ей надо собираться в командировку в Крым, в пионерский лагерь Прибрежный. Работать с иностранной делегацией.
А уж что Коля дальше услышал — ну просто арабская сказка: мама берёт его с собой.
Первыш скоро закончит первый класс, и ему надо будет отдохнуть, чтобы учиться потом дальше. Вот мама и берёт его.
Когда Первыш сказал об этом Боре и Серёже, они ему очень позавидовали. Первышу даже стыдно стало перед друзьями, что похвалился лагерем и что он весёлый и счастливый.
Такой весёлый и счастливый, что со стороны, наверное, просто неприлично.
Но тут Боря сказал:
— А как же ты поедешь? Ты ещё не пионер! Это он сказал совсем не от зависти, а просто
вслух подумал.
И Серёжа вслух подумал:
— Вдруг тебя не пустят? Коля испугался — и правда, лагерь называется пионерским. А он не пионер и вообще самый маленький в классе.
Мама обо всём этом забыла, что ли…
Тогда Боря опять сказал:
— Но ведь ты вожатый. Коллективный вожатый!