– Тебя же никогда не заботили деньги, – напомнила я Биллу. – Удивляюсь, что ты из-за них рискуешь жизнью.

– Я рискую жизнью из-за Марии, – пояснил Билл. – Это ее золото, а не мое. Она считает, что ее отец может быть еще жив в тюрьме. И надеется, что выкупит его за золото.

– Вот же черт, – высказался Хукер. – Так, выходит, мы делаем это во имя справедливости. Ну не дерьмо ли?

Сумки снова всплыли на поверхность. За ними следом вынырнула Мария, и мы вытянули сумки на площадку для ныряния. Билл помог Марии влезть на катер и снять снаряжение.

– Вот, – сказала она. – Это все, что было там на дне. По крайней мере, все, что я смогла найти. Она снова скользнула в воду, чтобы помочь Хукеру и Биллу вытащить последнюю сумку на катер.

Мы открыли сумку и отступили назад, увидев содержимое. Металлический контейнер приблизительно в полтора фута шириной и три в длину. Очень тяжелый. Может, фунтов восемьдесят. Вдоль одной стороны тянулась едва различимая надпись на русском. Наконечник выкрашен в красное. А на днище контейнера две узкие черно-зеленые полосы.

Хукер ткнул носком контейнер со словами:

– Кто-нибудь читает по-русски?

Увы. Никто по-русски не читал.

– Как-то напоминаетбомбу, – предположил Билл.

– Наверно, нам не стоит ее вскрывать, – предостерегла я.

Хукер присел рядышком на корточки, чтобы лучше рассмотреть.

– Наверно, мы и открыть ее не сможем. По крайней мере, без ацетиленовой горелки и лома. Эта малышка герметична.

Если это свалилось с русского корабля, который не пропустила блокада, я даже думать не хочу, для чего это предназначалось.

– Я снова вспоминаю, что говорил Мерзкая Рожа о страхе, – сказала я Хукеру. – Он сказал, что речь о страхе и о том, что он, этот страх, может с тобой сделать.

– И вот это может быть чем-то, что нужно бояться? Не очень приятная мысль. Я даже думать не хочу об этом.

– Я подняла это наверх, потому что мне кажется, что эту штуку больше небезопасно оставлять в бухточке. Ее следует передать властям, – сказала Мария. – Мой отец пострадал за то, что держал ее подальше от рук Кастро. Я не хочу, чтобы его жертва была напрасной.

Мы услышали шум вертолета, приближавшегося к нам с севера. Мы кинулись убирать сумки из виду и потом нырнули в каюту. Вертолет летал поблизости, обшаривая воду прожектором. Луч миновал катер, и вертолет полетел на юг.

В то же мгновение, когда мы больше не услышали вертолета, Билл и Мария сели в надувную лодку с площадки для ныряния.

– Я приведу «Счастливую Потаскушку», и мы сможем использовать для погрузки лебедку, – заверил Билл.

Полчаса спустя обе яхты стояли в положении переправки груза, и Билл переговаривался с Хукером по рации.

– У меня проблемы. Я не могу запустить яхту.

– Что значит: ты не можешь запустить яхту?

– Когда я пытаюсь увеличить обороты, она глохнет.

– Ну и?

– Ну и это плохо.

– Ты можешь отремонтировать ее?

– Это не по моей части, партнер. Пошли мне Барни.

– Барни? Я правильно тебя понял… Барни? – переспросил Хукер.

– Она понимает толк в моторах.

– Ты шутишь.

Я стояла позади Хукера и слушала этот разговор по рации, и мне сильно захотелось снова пнуть его в колено.

– Ты понимаешь что-нибудь в лодочных моторах? – спросила я Хукера.

– Ни черта, – признался Хукер. – Я даже не знаю ничего об автомобильных моторах.

– Как можешь ты зарабатывать на жизнь вождением машин, если не понимаешь ничего в моторах?

– Я вожу их. А не ремонтирую.

Правда в том, что я сгорала от желания взглянуть на его моторы. Я перебралась на «Хаттерас» и прошла вслед за Биллом в машинное отделение.

– У него спаренные дизели, – пояснил Билл. – Вдвое больше, чем у Мэннингов «Сансикера». Я мельком взглянул, но с ходу ничего не высмотрел. Полагаю, это еще ничего не значит. Я ведь никогда не интересовался всем этим хламом в мастерской.

– Черт возьми, – произнесла я, вытаращившись на дизели. – Это мне не по зубам. Я могу разобрать автомобиль на части и снова собрать, но я не имею представления ни о чем подобном этому.

– Дыши глубже, – посоветовал Билл. – Это ведь просто моторы… только побольше.

На связь вышла Мария.

– Возвращается вертолет, – сказала она. – Уберите огни.

Хукер, Билл и я стояли в темноте, ожидая, когда же Мария даст отбой. Мысли неслись вскачь, сердце грохотало в груди. Я торчала на сломанной посудине с золотом Кастро и еще чем-то, с виду похожим на бомбу. И нас искали нехорошие парни.