— Вот вы всегда так с Ричардом, — вмешалась Нэн. — Надеюсь, у вас и сейчас много денег, потому что уж кто-кто, а Ричард умеет их мотать.

— Нэн! — рассердилась Молли. — Не надо говорить такие вульгарные вещи, дорогая. У Ричарда самая добрая душа из всех людей, что я встречала в своей жизни.

Делайла рассмеялась.

— Да бросьте вы, Молли. Он добр лишь тогда, когда деньги тратятся на него.

Пандора заинтересовалась этой последней деталью. Выйти замуж за мота будет интересной переменой после замужества со скупым Маркусом, который позволял ей покупать лишь то, что могло представить его самого в лучшем виде. Даже драгоценности он ей дарил не от любви. В основном это был подкуп с его стороны. Маркус подкупал свою жену, чтобы она молчала. И все же именно Маркус оставил ей кучу денег и дом для продажи, так что ей сейчас есть что промотать.

— Но ведь он и сам работает в «Бостон телеграф», — не сдавалась Молли.

— Пока работает, но это, вероятно, ненадолго. Еще он болтает о том, что будет скоро писать роман.

Пандора улыбнулась.

— А прочему бы и нет? Замечательно, если он вдруг станет писателем.

— Как говорится, свиньи не летают. — Нэн ухмыльнулась так, как это сделала бы жаба, только что проглотившая стрекозу. — У Ричарда же кругозор шестилетнего ребенка.

— У меня что?

Нэн вздрогнула.

— Нэн сказала, что ты никогда не напишешь романа, потому что у тебя кругозор шестилетнего ребенка, — тут же сообщила Молли.

Ричард шутливо взъерошил Нэн волосы.

— Наша дряхлая корова опять завидует, да, Нэн? Нарожала столько телят. А они все такие уродцы, кого ни возьми. И еще я, конечно же, напишу когда-нибудь мой роман и обязательно сделаю тебя, Нэн, одной из его героинь.

Нэн отбросила его руку.

— Ричард, ты когда-нибудь повзрослеешь?

— Никогда, — шутливо пообещал Ричард. — Этого никогда не случится. Мы с Пандорой собрались съездить в Серпентин. Там, в Кенсингтонских садах, есть статуя Питера Пэна. Вы читали «Питера Пэна», Пандора?

Пандора отрицательно покачала головой.

— Нет, я вообще мало читаю.

— Ну что же, пока мы здесь, я предлагаю вам активно пользоваться нашей библиотекой. Но прежде всего прочитайте «Питера Пэна». Это моя самая любимая книга.

С теннисного корта подошли мужчины. Из серебряных графинов разлили свежий чай. Беседа перешла на более конкретные вопросы: состояние коровьих копыт, обилие дождей, затрудняющих заготовку сена, последние ставки на матче местного чемпионата по крикету.

— А вы когда-нибудь были на матче по английскому крикету, Пандора?

Пандора вновь покачала головой. Она рада была, что темные очки скрывают выражение ее глаз.

— Пойдемте, старушка, — предложил Пандоре Ричард, — пойдемте прогуляемся, не будем мешать остальным продолжать их обычные сплетни.

Он поцеловал мать в голову. Пандоре приятно было видеть, как эти двое любят друг друга. В то же время ей было еще и завидно. Она поднялась и последовала за Ричардом вверх по лужайке к теннисному корту.

— Мне она нравится, знаешь? — сказала Молли, глядя прямо в глаза Нэн. — И пока она моя гостья, веди себя с ней вежливо.

Нижняя губа Нэн обиженно выпятилась, обнажив красные воспаленные десны.

— В ней есть что-то странное, Молли. Что-то мне в ней очень не нравится, я чую что-то плохое и обязательно найду его.

— А по-моему, она в порядке, — возразила Френсис. — Правда, немного простовата, как и все американцы. Но они в этом не виноваты. Мама говорит, все потому, что они молодая нация.

— К тому же, она красива, — добавил Филип, следя за стройной фигурой Пандоры, удаляющейся от них рука об руку с Ричардом. — Мне кажется, он нашел себе наконец нужную пару. Может быть, это успокоит его. Заставит осесть и тому подобное.

— Не забудьте, ужин в восемь, — крикнула Молли вслед уходящим.

Ричард махнул в ответ рукой.

— Теперь вы понимаете, почему я живу в Бостоне? — сказал он. — Всю эту семейную жизнь я могу выдерживать лишь несколько недель. А потом меня одолевает клаустрофобия.

— Я тоже не привыкла к такому числу детей, — сказала Пандора, пожалев, что не надела туфли помягче.

— Да и я люблю детей не особо, — поддержал Ричард.

— О, — Пандора даже остановилась от удивления, — неужели это так, Ричард?

Он кивнул.

— Если честно, то иногда попадаются дети, которые мне нравятся. Но в основном все они достаточно отвратительны до тех пор, пока им не исполнится лет восемнадцать. Только тогда с ними можно о чем-то говорить.