— Я не могу иметь детей, Ричард. — Сердце Пандоры заколотилось в страхе ожидания.

— Вот и здорово, — улыбнулся он, — это еще один аргумент в пользу нашего бракосочетания. Все прочие женщины, на которых я чуть не женился, только и хотели, что иметь детей. Это меня совершенно не устраивало!

Они шли, прижавшись друг к другу, по вересковому лугу. Зелень под ногами была толстой и мягкой. Ричард обнял Пандору, нежно поцеловал в лоб, потом в губы. Она отстранилась, потому что ощутила в его поцелуе разгорающееся пламя страсти.

— Я еще не готова, Ричард. Боюсь, мне потребуется какое-то время, прежде чем я начну вновь что-то чувствовать. Прошедшие годы были для меня слишком ужасными и убийственными.

— Я знаю, дорогая, — ответил Ричард, — и я буду ждать, для меня это не составит проблемы. В конце концов, перед нами еще вся наша жизнь.

Пандора опустилась на траву, легла на спину. Ричард присел рядом, положил голову ей на грудь. Она размышляла: такое счастье не может быть вечным, уж слишком оно хрупкое. «Я сейчас похожа на еще не готовый сосуд, висящий на конце трубки стеклодува. Он вдувает в мою душу радость, но может в любую минуту и ошибиться — дунуть слишком сильно, и тогда сосуд разлетится на множество мелких острых осколков. Так что все происходящее, наверное, лишь мой сон». Решив так, Пандора прижалась к уже тихо спавшему Ричарду.

Солнце село, а ветер задул сильнее. Пандора коснулась пальцами лица Ричарда.

— Где это я? — спросил он, просыпаясь и удивленно оглядываясь. Потом улыбнулся. — А, в объятиях женщины, которую люблю. Пойдем же. Пора возвращаться домой, переодеваться к ужину. После ужина я избавлю вас от ежевечерних семейных картежных игр. Мы уединимся в нашей девственной кроватке, и я почитаю вам «Питера Пэна».

— Мамочка, обязательно скажи Нэн, что я ждал не дождался момента, когда мог бы увести Пандору наверх в спальню и сделать с ней там все ужасные, полагающиеся в такие моменты вещи. Скажешь, мамочка? — шутливо убеждал Молли Ричард. Та понимающе хихикала.

— Это прекрасно, что ты опять с нами. Остальные всегда так заняты всеми этими амортизационными выплатами да проблемами воспитания. Спокойной ночи, Пандора, спите хорошо.

— Как они все это едят? — жаловалась Пандора Ричарду, когда они поднимались в спальню, простившись с Молли.

Ричард улегся на большую кровать с четырьмя колоннами, раскрыл книгу, на глаза ему сразу попалась знакомая картинка, изображающая голого Питера Пэна, сидящего на поганке и играющего на своей свирели. Пандора удалилась в ванную, приняла душ и надела лучшее свое розовое шелковое неглиже. Расчесав волосы, она надушилась «Шалимаром». Когда Ричард увидел ее, на лице его появилось выражение самого откровенного восхищения.

— Пандора, я в жизни не видел ничего более красивого.

Пандора двинулась к кровати, опустилась на воздушные белые простыни, улыбнулась.

— Никто все равно не поверит, Ричард, что вы только и делали здесь, что читали мне на сон грядущий.

— Какая разница! — ответил Ричард.

Ричард начал читать, Пандора слушала. Когда по сюжету Питер Пэн должен был улететь, Пандора очень расстроилась, но не подала вида, спрятав лицо в гуще длинных волос. А когда Питер захотел вернуться к матери, натолкнулся на вставленные в окна металлические прутья и увидел другого ребенка в своей колыбели, Пандора не выдержала. Громко всхлипнув, она бросилась на грудь Ричарду.

От удивления он даже выпустил книгу из рук.

— Пандора, ведь это все сказка!

— Нет, это не сказка, — плакала Пандора, — это совсем не сказка. Это — правда, эта книга — о таких людях, как я, а их очень много на свете, Ричард. Нас можно найти повсюду, мы солдаты Армии Нежеланных. — Плач Пандоры перешел в истерику.

Ричард обнял ее и попытался успокоить, нежно покачивая.

— Ты желанна, Пандора. Я желаю тебя, я всегда тебя буду желать. Мы поженимся. Я буду любить тебя. Обещаю.

Но ничто не могло успокоить Пандору.

На острове Малое Яйцо Джулия сетовала, обращаясь к Джанин:

— Так больно смотреть на нее, когда она плачет.

— Знаю, — отвечала Джанин, — но все это поможет исправить какую-то часть ее жизни. Она так далеко спрятала все это в своей памяти, что только в таком вот трансе может это вспомнить. К тому же эти страдания помогают ей. Бедная Пандора! Но теперь ей уже осталось недолго мучиться. Скоро наша подружка опять будет с нами.

Пандоре становилось все труднее бодрствовать. Ее просто тянуло в сон, и только там она чувствовала себя уютно, в безопасности. Свою огромную пластиковую бутылочку с таблетками она носила всюду с собой. Однажды Ричард, прочитав ей «Маленького принца», спросил, не могут ли они заняться любовью. Она согласилась. Ричард был с ней очень нежен. После Пандора заверила его, что ей все очень понравилось, но, по правде говоря, она так ничего и не почувствовала. Совсем ничего. Ей, конечно, было приятно держать в руках его голову, целовать ясные, спокойные глаза, видеть радостное выражение лица, когда он кончал, издавая счастливые стоны. Но…