Шрифт:
– Сейчас не время бояться.
– Тогда скажи мне, какое слово следует напечатать.
Ричер не ответил.
Они вернулись назад тем же маршрутом. Нигли молча вела машину, а Ричер представлял себе, как Тони Суон вот так же ехал три недели назад. Возможно, в багажнике у него лежала коробка с вещами, которые он забрал с работы: ручки, карандаши и кусок советского бетона. Он спешил на помощь старому другу. Остальные старые друзья тоже бросились на выручку. Санчес и Ороско приехали по 15-й автостраде из Вегаса. О’Доннел и Диксон прилетели на самолетах с Восточного побережья, забрали багаж, сели в такси. Собрались все вместе.
Встретились и радостно приветствовали друг друга.
И налетели на кирпичную стену.
А потом их образы потускнели, и Ричер снова остался наедине с Нигли в машине. «Нас всего двое». Фактам нужно смотреть в лицо, а не сражаться с ними.
Нигли оставила машину швейцару «Беверли Уилшир», и они вошли в вестибюль с заднего хода. Прошли по боковому коридору. Нигли открыла ключом дверь в свой номер.
И замерла на пороге.
Потому что в ее кресле у окна сидел человек в костюме и читал отчет о вскрытии Кельвина Франца.
Высокий, светловолосый, аристократичный и спокойный.
Дэвид О’Доннел.
Глава 17
О’Доннел мрачно посмотрел на них.
– Я хотел спросить у вас, что означают грубые и оскорбительные сообщения на моем автоответчике. – Он помахал в воздухе отчетом о вскрытии. – Но теперь я все понимаю.
– Как ты сюда попал? – спросила Нигли.
– Ой, перестань! – только и сказал О’Доннел.
– И где ты был, черт тебя побери? – спросил Ричер.
– В Нью-Джерси, – ответил О’Доннел. – Моя сестра заболела.
– Насколько серьезно?
– Очень серьезно.
– Она умерла?
– Нет, поправилась.
– Значит, тебе давно следовало быть здесь.
– Спасибо за сочувствие.
– Мы очень беспокоились, – вмешалась Нигли. – Думали, они и тебя захватили.
О’Доннел кивнул.
– Правильно беспокоились. И продолжайте в том же духе. Это очень непростая ситуация. Мне пришлось ждать своего рейса четыре часа, которые я потратил на телефонные звонки. Понятное дело, Франц мне не ответил. Теперь я знаю почему. Связаться с Суоном, Диксон, Ороско и Санчесом мне тоже не удалось. Я решил, что один из них собрал остальных и они вляпались в неприятности. Без тебя и Ричера, потому что ты слишком занята в своем Чикаго, а Ричера найти не может никто. И без меня, потому что я временно оказался вне досягаемости, в Нью-Джерси.
– Я не до такой степени занята, – сказала Нигли. – Как они могли такое обо мне подумать? Я бы все бросила и помчалась к ним.
О’Доннел снова кивнул.
– Сначала только это соображение давало мне надежду. Я подумал, что они непременно позвонили бы тебе.
– И почему же они не позвонили? Я что, им не нравлюсь?
– Они бы связались с тобой, даже если бы тебя ненавидели. Без тебя это все равно что драться, держа одну руку за спиной. Кто добровольно пойдет на такое? Но на самом деле важно восприятие, а не реальность. Ты забралась очень высоко по сравнению со всеми нами. Думаю, у них могли возникнуть на твой счет сомнения. А после, возможно, было слишком поздно.
– И что ты хочешь сказать?
– Я хочу сказать, что кто-то из них – теперь понятно, что это Франц, – попал в неприятности и позвонил тем из нас, кто, по его мнению, был доступен. Что исключало тебя и Ричера по определению, а меня – по счастливому стечению обстоятельств, потому что меня не оказалось на моем обычном месте.
– Мы пришли к тому же выводу. Если не считать того, что ты стал чем-то вроде бонуса. То, что твоя сестра заболела, для нас большая удача. И возможно, для тебя тоже.
– Но не для нее.
– Прекрати ныть, – вмешался Ричер. – Она ведь жива, не так ли?
– Я тоже рад тебя видеть, – сказал О’Доннел. – После стольких лет.
– И все-таки как ты сюда попал? – снова спросила Нигли.
О’Доннел поерзал на месте, потом достал из одного кармана складной нож, а из другого кастет.
– Тот, кто может пронести это мимо службы безопасности в аэропорту, в состоянии попасть в номер отеля, уж ты мне поверь.
– А как тебе удалось пронести это в аэропорту?
– Это мой секрет, – усмехнулся О’Доннел.
– Керамика, – сказал Ричер. – Таких больше не делают. Потому что металлодетектор их не видит.
– Правильно, – кивнул О’Доннел. – Никакого металла, кроме стальной пружины в ноже. Но она очень маленькая.
– Я рад снова тебя видеть, Дэвид, – сказал Ричер.
– Я тоже. Только жаль, что обстоятельства не слишком радостные.
– Обстоятельства стали на пятьдесят процентов радостнее. Мы думали, что нас только двое. А теперь нас уже трое.