– Промахов стало больше, – ответила Нигли.

– На сколько больше?

– Не знаю.

– Зато я знаю, – улыбнулась Диксон. – Судя по этим листам, если бы они сохранили процент попадания первых трех месяцев, то за оставшиеся четыре месяца сделали бы ровно на шестьсот пятьдесят промахов меньше.

– Неужели?

– Именно так, – уверенно сказала Диксон. – Цифры не умеют лгать, а проценты – это те же цифры. Что-то случилось в конце третьего месяца, и дополнительных промахов стало шестьсот пятьдесят.

Ричер кивнул. За 183 дня произошло 2197 событий, 1314 успешных и 883 промаха. Вот только их распределение было неравномерным. В первые три месяца 897 событий, 802 попадания и всего 95 промахов. А в следующие четыре месяца 1300 событий, жалкие 512 попаданий и катастрофические 798 промахов, 650 из которых не должны были произойти.

– Как жаль, что мы не знаем, что нужно искать, – сказал Ричер.

– Саботаж, – предположил О’Доннел. – Кто-то заплатил, чтобы испортить какой-то процесс.

– По сто тысяч? – спросила Нигли. – Шестьсот пятьдесят раз подряд? Отличная работа, только вот где ее найти?

– Нет, речь не о саботаже, – возразил Ричер. – За сто тысяч долларов можно сжечь фабрику или офис. Или даже целый город. И не нужно платить каждый раз.

– Так что же это такое?

– Я не знаю.

– Однако все связано, – сказала Диксон. – Есть очевидная математическая связь между тем, что было известно Францу, и информацией, которая поступила к Санчесу.

Минуту спустя Ричер подошел к окну и стал смотреть на улицу.

– Разумно будет предположить, что Ороско знал все, что было известно Санчесу, – сказал он.

– Конечно, – согласился О’Доннел. – И наоборот. Они были друзьями. Работали вместе и постоянно общались между собой.

– Значит, у нас нет только той информации, которой располагал Суон. Мы получили фрагменты от всех остальных. А от Суона – ничего.

– В его доме ничего не найдено.

– Как и в офисе.

– У него не было офиса. Его уволили.

– Но это произошло недавно. Значит, его офис все еще остается пустым. Они избавляются от персонала, а новых людей не берут. Поэтому им не нужен кабинет, который занимал Суон. Сейчас его офис покрывается пылью. А компьютер все еще стоит на столе. И возможно, в ящиках письменного стола остались какие-то заметки.

– Ты хочешь еще раз встретиться с этой драконихой?

– Думаю, у нас нет выбора.

– Лучше сначала позвонить, чтобы зря не ездить в такую даль.

– Лучше просто приехать.

– Я бы хотел посмотреть на место, где работал Суон, – сказал О’Доннел.

– И я, – добавила Диксон.

Диксон вела машину. Она взяла ее напрокат – ей и отвечать за нее. Диксон направилась на восток по Сансет, чтобы выехать на 101-ю автостраду. Нигли подсказывала ей, что делать дальше. Сложный маршрут. Медленное движение на дорогах. Но езда по Лос-Анджелесу была любопытным делом. Диксон явно получала удовольствие. Ей нравился Лос-Анджелес.

Мужчина в темно-синем костюме и темно-синем «крайслере» следовал за ними всю дорогу. Перед выездом на автостраду он достал сотовый телефон и сообщил боссу:

– Они едут на восток. Все четверо сидят в машине.

– Я все еще в Колорадо, – ответил босс. – Наблюдай за ними, ладно?

Диксон свернула в открытые ворота и остановилась напротив блестящего здания корпорации – на том же месте, где в прошлый раз ставила машину Нигли. Парковка по-прежнему была наполовину пуста. Экзотические деревья застыли в жарком, плотном воздухе. Дежурила та же секретарша. На ней была та же самая рубашка с короткими рукавами, и она так же медленно реагировала на окружающий мир. Она прекрасно слышала, что дверь открылась, но не подняла головы до тех пор, пока Ричер не положил руку на стойку.

– Чем я могу вам помочь? – спросила она.

– Нам необходимо снова поговорить с госпожой Беренсон, – сказал Ричер. – Она отвечает за работу с персоналом.

– Я узнаю, свободна ли она. Пожалуйста, присядьте.

О’Доннел и Нигли сели, но Ричер и Диксон остались стоять. Диксон не могла больше сидеть, ее переполняла энергия. Ричер не хотел садиться рядом с Нигли, чтобы не вторгаться в ее личное пространство, а если бы он сел в другое место, она бы стала спрашивать себя, почему он так поступил.

Они ждали те же четыре минуты, прежде чем услышали стук каблуков Беренсон. Она вышла из коридора и без колебаний свернула за угол, благодарно кивнув секретарше. И продолжала идти дальше. Она одарила их двумя видами улыбок – для Ричера и Нигли, с которыми она уже была знакома, и для О’Доннела и Диксон, знакомство с которыми ей еще предстояло, – и пожала всем руки. Те же шрамы под макияжем, то же прохладное дыхание. Она открыла алюминиевую дверь и подождала, когда все четверо пройдут мимо нее в комнату для совещаний.