«Что, если так? — зашелестел у нее в ушах тихий внутренний голос. — Что, если он действительно знает больше?»

— Потрошительница замков и шулер. — Малком вытер губы салфеткой и положил ее рядом с пустой тарелкой. — Вы замечательная пара.

К ужасу Люси, Марианна заявила:

— Спасибо, сэр. Мы должны благодарить отца за то, что по его настоянию получили такое же образование, как и он, на всякий случай, если мы когда-либо окажемся… в нужде. — Она вытащила шпильку из волос, потом снова воткнула ее. — Если бы не эти уроки, я никогда бы не достала эту замечательную бутылку кларета.

— И какое образование у вашего отца? — спросил граф.

Люси открыла рот, чтобы остановить расспросы, но Марианна беспечно продолжала:

— То, которое можно получить в Севен-Дайалс, конечно. Он был лучшим карманником, который когда-либо работал на улицах Лондона. — Марианна, прихорашиваясь, небрежно бросила на стол следующую карту.

Люси изо всех сил старалась сосредоточиться на картах и твердила себе, что мнение гостей не имеет ровным счетом никакого значения.

И она не собирается смотреть на Клифтона, чтобы узнать, потрясло ли его откровение Марианны. Нет, она просто не может этого сделать.

— Ваш отец был… э-э-э… — Мистер Грей искал деликатный способ задать вопрос.

— Карманником, — подсказала Марианна, ее восхищенный взгляд сосредоточился на карте, которую Люси рассеянно бросила на стол. Она сделала ответный ход и посмотрела на гостей. — Был, пока его светлость не поймал его.

— Его светлость? — пробормотал граф, едва не расплескав бокал кларета.

— Да, герцог Паркертон. Старый, не тот, который носит этот титул теперь. Отец Безумного Джека.

— Герцог Паркертон? — Клифтон поставил бокал, словно сомневаясь, что удержит его. — Он поймал вашего отца на карманной краже и не повесил?

Люси не волновало, что Марианна — ее любимая сестра и лучшая подруга.

Она снова пнула ее под столом.

— Люси! — возмутилась Марианна. — Да что с тобой? Больно же! И если ты думаешь, что это меня отвлечет и тебе поможет, то должна объявить, что я выиграла. — Она выложила свои карты. — Вовсе нет, — ответила она на вопрос графа. — Зачем герцогу вешать папу? Ему тогда было всего десять лет.

— Потому что кража — это преступление, Марианна. И преступника ждет виселица.

Марианна рассмеялась, будто в жизни не слышала подобной чепухи.

— Нет, когда это можно обратить на доброе дело.

Граф, все еще не веря своим ушам, спросил:

— Вы хотите, чтобы мы поверили, будто герцог Паркертон поймал вашего отца на краже и, вместо того чтобы передать стражникам, использовал его таланты в мирных целях? — Он сказал это не Марианне, а Люси, пристально глядя на нее.

Она чувствовала себя бабочкой, пришпиленной к картонке, но тем не менее нашлась что ответить.

— Паркертон был наставником папы и нашим благотворителем все эти годы.

— Паркертон? — переспросил Клифтон.

Люси выпрямилась. Что-то в сомнении графа задело ее. На самом деле ей нечего стыдиться. Ее отец служил королю и стране с преданностью добропорядочного англичанина. И хотя порой действия отца с юридической и нравственной точки зрения были сомнительны, он сделал все необходимое, чтобы держать британских врагов в страхе.

И в этом нет ничего постыдного. Марианна, подсчитывая очки, начала собирать разбросанные карты.

— Его светлость, забрав папу с улицы, нанял ему наставников, отправил в Оксфорд и затем в большое путешествие. Это было началом работы папы на министерство иностранных дел. — Она взглянула на сестру. — Гусси, помнишь истории, которые папа рассказывал нам, когда мы были детьми? Он рассказывал о Египте, о России, о том, как он встретил итальянскую графиню… — Марианна на мгновение умолкла. — О том, как спас Томаса Уильяма от работорговца во Франции. Он рассказывал нам эти истории перед сном, помнишь?

— Да, истории убийств и государственной измены, от которых снятся кошмары. Думаю, ты тогда плохо спала по ночам, — ответила она. — Но вряд ли это приличная тема…

— Приличная, Люси? — Граф, взяв бутылку, подошел к столику наполнить опустевший бокал Марианны.

Как будто ее сестра нуждалась в очередном бокале кларета.

Марианна уже достаточно опьянела, чтобы выболтать все семейные тайны.

Граф сделал паузу, бутылка застыла над полупустым бокалом Люси.