Зная, что означает это «большее», она открылась ему, позволяя ему заполнить ее, взять ее одним сильным толчком.

Теперь настала очередь Люси улыбаться: Клифтон громко застонал. Еще мгновение — и он тоже взлетит на вершину блаженства.

— Люси, — прошептал Клифтон перед рассветом, когда она уютно устроилась в его объятиях.

Оба были в полном изнеможении, но не спали, и он чувствовал, что теперь пора.

Пора прояснить обстановку и уладить дела между ними.

Чтобы они могли начать все сначала.

— Скоро утро, мне пора идти, — сказал он.

Повернувшись, Люси посмотрела на него из-под полуопущенных век.

— Останься, — шептала она, не отпуская его.

— Не рискну.

— Я в долгу не останусь. — Она приглашающим жестом откинула одеяло.

— Я должен уйти, пока дом не проснулся, — подмигнул ей Клифтон. — Раньше, чем проснется Минерва. Не отважусь встретиться с ней еще раз.

Люси рассмеялась, потом прикрыла рот ладонью.

— Да уж, тебе надо идти. — Она тоже поднялась и начала помогать ему собирать одежду.

— Я знаю, почему ты вышла за Арчи. — Люси застыла от его слов, но Клифтон продолжал: — Я знаю о доме, о выселении. О его роли во всем этом.

Выпрямившись, она посмотрела ему в лицо:

— Если ты знал, почему ничего не сделал?

— Я узнал обо всем только вчера вечером. Страут мне рассказал.

Люси уставилась на него:

— Как?

— Была кое-какая корреспонденция.

Люси покачала головой:

— Ты, должно быть, ошибся. Арчи не имел к этому никакого отношения. Это все дела Паркертона.

Клифтон наклонился за жилетом, вытащил из кармана бумаги и подал ей.

Люси подошла к окну, где было посветлее, и быстро просмотрела страницы.

— Вот мерзавец, — пробормотала она.

— Кто именно? — спросил Клифтон. — Герцог, Страут или Арчи?

— Все трое. — Она отбросила бумаги. — Что ж, Арчи я повесить не могу, — сказала она. — И должна также оставить Пимму разбираться со Страутом. Но если мне когда-нибудь выпадет несчастье встретиться с Паркертоном, он этого разговора не забудет.

— Если до тебя с ним не встречусь я. Я почти опасаюсь за продолжение его рода. Я так сожалею, — сказал он. — Я должен был быть там. Должен был остановить их. Проследить, чтобы о тебе позаботились. Просто я думал…

— …что я останусь в Хэмпстеде, — договорила Люси.

— Да. Глупо, конечно, с моей стороны.

— Я думала, ты вернешься, — тихо сказала она. — Но ты не вернулся.

Он отпустил ее.

— Я очень хотел вернуться, но приказы всегда были одинаковые: оставаться на месте, — ответил он. — А Малком, к моему большому огорчению, ездил туда-сюда. Я послал с ним однажды записку, зная, что он доберется до Хэмпстеда.

— Когда?

— Спустя год после нашего отъезда. Малкома послали с информацией для твоего отца. Вернувшись, Малком сказал, что видел Марианну, а ты ушла.

— Папа, должно быть, знал о его приезде и отправил меня с каким-нибудь поручением, чтобы помешать мне получить хоть какую-нибудь весточку от тебя.

— Он знал о нас?

Люси кивнула:

— Он поймал меня, когда я в ту ночь вернулась домой от тебя.

Клифтон тихо присвистнул.

— Малком сказал, что отдал записку миссис Кьюин.

Люси закрыла глаза и застонала:

— О Господи! Миссис Кьюин, благослови Господь ее душу, не помнила, где у нас сахарница стоит. Она, вероятно, сунула твою записку в карман и забыла о ней.

— Я не возвращался в Англию до… я был на том же судне, что и Малком, — сказал Клифтон, отвернувшись от нее.

— Когда он погиб, — выдохнула Люси.

— Да. Я прибыл прямо в Хэмпстед… после… и выяснил, что ты замужем, а в доме живут чужие люди.

Глаза Люси наполнились слезами.

— И теперь ты знаешь почему. — Она кивнула на рассыпанные по полу бумаги. — Сначала умерла Марианна. Потом папа и миссис Кьюин в один день друг за другом. Это было так ужасно, дом опустел. А затем пришло уведомление Паркертона. У меня была неделя, чтобы найти деньги за аренду или уйти. — Она замолчала и отвела взгляд. — Надо было найти способ раздобыть деньги. Я должна была ждать тебя. Я так сожалею, что подвела тебя.

Подвела? Какая нелепость. Все наоборот.