— Если хотите, вам принесут поднос с едой в гостиную.

— Да, так будет лучше, спасибо.

— Я скажу Мэйтклиффу.

Боясь, что Кэл поймет, как она разочарована, Линда поспешно попрощалась, высвободила руку и ушла к себе. Чувствуя на себе провожающий ее взгляд Кэла, она старалась держаться прямо и уверенно. Это ей удалось, и в который раз Линда возблагодарила суровую школу моделей, помогавшую в самых сложных ситуациях сохранять самообладание.

В своей комнате она бессильно опустилась на кровать. На душе у нее было тоскливо. Ясно, что вечером Кэл куда-то идет с Дианой. Должен же он как-то загладить свою вину. Зачем ему нужно было тащить к своей невесте другую женщину, Линде по-прежнему было невдомек. Можно было предположить, что Кэл сделал это лишь ради того, чтобы потешить свое мужское самолюбие, а, может, нарочно хотел заставить Диану ревновать. Иначе почему он не сказал, что Линда — невеста Ричи? С другой стороны, выражение лица Кэла не оставляло сомнений, что он явно неравнодушен к Диане. Так зачем же тогда заставлять ее страдать понапрасну?

И снова Линде захотелось плакать. Как печально, что она встретила этого мужчину слишком поздно! Впрочем, что толку горевать. Она ведь приехала сюда с определенной целью, и сегодня, раз Кэла не будет, ей представится хорошая возможность рассмотреть поближе генеалогическое древо рода Лорриморов.

Линде захотелось немедленно осуществить свой план, но здравый смысл удержал ее. Лучше подождать, когда Кэл уедет, не то он опять может обвинить ее в шпионаже. А пока, наверное, лучше и впрямь принять ванну.

Горячая вода была настоящим благословением. Линда расслабилась и телом, и душой. Ей сразу стало легче. Выйдя из ванны, Линда высушила волосы, надела темно-зеленое шелковое платье и босоножки и стянула волосы в пучок.

Часы показывали половину седьмого — до обеда оставался еще целый час. Линда тихонько открыла дверь и обнаружила поджидавшего ее Хана. Помахивая хвостом, пес быстро поднялся на ноги. Линда потрепала его по шее и тихонько прошла в арку, чтобы выяснить, нет ли кого-нибудь на галерее. Все двери были закрыты. Судя по всему Кэл уже уехал.

В сопровождении собаки Линда отправилась в западное крыло, тщательно прикрыв за собой дверь. Лестница и коридор тонули во мраке, и она немного постояла, давая глазам привыкнуть к темноте, прежде чем отправиться в старую библиотеку.

Комната с приспущенными шторами казалась мрачной и неприветливой, застоявшийся воздух противно щекотал ноздри. Линда повернула выключатель, но он не работал.

Отодвинув ближайшую к камину штору, она стала вглядываться в выцветший свиток. Последняя запись была внесена в него более пятидесяти лет назад. С тревожно бьющимся сердцем Линда проследила записи. Вот они — судя по рассказу деда, имена его родителей:

Если то, о чем говорил дед, — правда, то у Джона и Абигайль было два сына, причем дед был их первенцем. Генри Джеймс Роберт, родившийся в 1892 году.

Однако на родовом древе было имя только одного сына — Элберта Уильяма Джейкоба, родившегося в 1894.

Вот и все. Сердце Линды упало. Однако, вглядевшись попристальнее, она заметила некое нарушение симметрии в расположении имен. Что-то здесь было не так. Подтащив к камину стул, Линда взобралась на него, чтобы иметь возможность рассмотреть свиток поближе. Так и есть: сначала здесь были две записи, но одна была довольно грубо стерта.

Поставив стул на место, Линда вышла из библиотеки и отправилась назад, в южное крыло. Мысли вихрем проносились в ее голове. Если запись о рождении деда была намеренно вымарана, похоже, так оно и было, то единственное, что ей оставалось, — это отыскать семейную Библию, где также отмечались имена членов семьи. Стереть запись из книги труднее, чем с пергамента. Если бы ей удалось найти хоть какое-то свидетельство правоты деда, это бы оправдало ее присутствие здесь в собственных глазах, хотя в глазах Кэла и Ричи ее действия все равно выглядели бы неприглядно. И, как ни печально, она не стала бы винить их за это.

Единственный плюс заключался в том, что Ричи не стал бы особо переживать. Ведь Кэл скорее всего прав, и его младший брат уже раскаивался в собственной поспешности. Господи, хоть бы это было так, взмолилась про себя Линда. Это бы сняло тяжкий груз с ее совести.

Время пролетело незаметно, и, не успела Линда войти в гостиную, как появился Мэйтклифф с сервировочным столиком. Со своей обычной серьезностью дворецкий положил на колени девушки полотняную салфетку, а затем положил на тарелку порцию цыпленка.

Поблагодарив его, Линда заметила:

— Простите, что причиняю вам дополнительные хлопоты.

— Вовсе нет, мисс. — И, оттаяв от приветливой улыбки Линды, дворецкий добавил: — Сегодня у кухарки выходной, так что я приготовил обед сам. Надеюсь, вы будете удовлетворены.

Он задержался, пока Линда не отправила в рот первый кусочек цыпленка.

— М-м-м. Изумительно, — искренне сказала она.

— Сладкое я тоже приготовил сам, — с довольным видом сообщил Мэйтклифф.