Тарталья вылез из машины и стал наблюдать, как Уайтмен, двигаясь по-черепашьи, втискивает «мондео» на немыслимо крохотный пятачок свободного пространства у перил, над каналом. День клонился к вечеру, скоро стемнеет. К счастью, дождь лить перестал, но в воздухе густо висела влага, и начал набирать силу ветер. Последний раз Тарталья приходил сюда много лет назад, в самый разгар жаркого лета, когда впервые приехал в Лондон. Он прошел с гидом по пешеходной тропе вдоль всего Риджентс-канала, от Маленькой Венеции до Кэмденского шлюза.

Тарталья смотрел через перила: единственно, что изменилось, — сейчас на горизонте высились сверкающие высотки офисных зданий, выросшие в районе Паддингтона. Под ними — полоска общественных садов, примыкающая вплотную к пешеходной дорожке и каналу. Позади темнел большой треугольник воды, там сходились три канала, и называлось это место — пруд Браунинга, в честь поэта Роберта Браунинга, некогда жившего напротив него. По одну сторону пруд окружала несообразная мешанина домов в стиле семидесятых, а по другую, над каналом, красовались ряды нежно-кремовых вилл в неоклассическом стиле, ценой во много миллионов фунтов, их обрамляли изысканно постриженные живые изгороди. Жильцы такого шикарного квартала вряд ли ожидают обнаружить на пороге своего дома труп. Тарталья заметил в окнах нескольких человек: они наблюдали за суетой внизу.

К Тарталье присоединился Уайтмен, и они направились к огороженной части дороги, рядом с которой была припаркована труповозка. Показали удостоверения констеблю из местного полицейского участка и спустились по крутым скользким ступеням к пешеходной тропе и каналу.

Внизу лестницы Тарталья остановился, оглядел воду и прислушался. Кроме шума ветра, свистящего между ветвями деревьев, ему было слышно только гоготанье гусей, доносящееся с маленького островка, расположенного посередине пруда. Даже летом вода в пруду была тревожно-непрозрачная, коричнево-зеленая. А сейчас, под темнеющим небом, да еще вблизи, она смотрелась настоящей отравой, и Марк посочувствовал ныряльщикам, которым пришлось выуживать труп.

У берега на якоре стояли две длинные узкие лодки, одна — плавучий кукольный театр, а другая — жилой дом. Сразу за ними тропа была перегорожена, там, рядом с пустым туристическим катером, установили небольшую палатку судмедэкспертов. У палатки, сбившись группкой, болтали полицейские, водитель фургона и его напарник прихлебывали то ли кофе, то ли чай из дымящихся чашек. Полицейские, как предположил Тарталья, — офицеры из местного отдела расследования убийств. Когда Тарталья с Уайтменом подошли, от группы отделился молодой полицейский в коротком темном плаще и назвался:

— Детектив-сержант Грант, сэр. Мы выудили труп, сэр, несколько часов назад. Из-под речного трамвая.

Он указал на туристический катер.

— Это молодая девушка? — спросил Тарталья.

Грант кивнул:

— Ее винтом зацепило. — Он указал на корму катера. — Труп, видимо, пробыл в воде недолго. С ним сейчас работает доктор Блейк.

Удачно, что на вызов приехала Блейк. И Тарталья был благодарен ей, что она подсуетилась, чтобы на место преступления вызвали именно его. Он поднырнул под полог палатки, оставив Уайтиена с Грантом снаружи.

Тело лежало уже прикрытое простыней, готовое к отправке в морг. Блейк стояла на коленях рядом, что-то диктовала в микрофон. Подняв глаза, она улыбнулась Тарталье:

— Рада, что ты уже приехал. Я как раз заканчиваю.

— Я получил твое сообщение, что и у этого трупа срезана прядь волос.

Блейк кивнула и медленно, точно от стояния на коленях у нее задеревенели ноги, поднялась:

— В точности так же, как и у двух последних. Вот почему я настояла, чтобы сразу же вызвали тебя. Правда, есть существенное отличие. Девушка избита и, насколько я могу судить без досконального осмотра, изнасилована. К тому же зверски.

— Изнасилована? Действительно, прежде он никогда…

Удивленный Тарталья поскреб подбородок.

Как правило, убийцы действуют примерно по одному сценарию. Бывает, конечно, что жестокость преступлений идет по нарастающей, как было, например, у Майкла Бартона. Преступник начинает совершать ошибки, а в результате следует арест. Однако Марк никогда не слышал, чтобы образ действия преступника — его модус операнди — менялся так внезапно и круто. В случае с другими жертвами Тома не было и намека на подобную жестокость, не говоря уж о каких-то формах сексуального надругательства. Тарталья пришел в полное недоумение.

— Как думаешь, — вопросительно взглянула на него Фиона, — может, тут действовал имитатор?

Тарталья покачал головой:

— Об отрезанных прядях волос никто не знает. Это одна из немногих деталей, которая не просочилась в прессу. Как по-твоему, долго девушка пробыла в воде?

— Не очень долго. Определенно меньше суток. Часов примерно около двенадцати.

— Она была уже мертва, когда упала в воду?

— Точно пока сказать не могу. Надо проверить, сколько воды у нее в легких. А вот досталось ей здорово, и я надеюсь, учитывая, сколько на теле повреждений, нам удастся заполучить ДНК преступника.