— Мне необходимо исключить вас из списка подозреваемых, однако я не могу этого сделать, пока не подтвердится ваше алиби.

— Послушайте, — затравленно взглянул на него Энджел, — леди замужем. Я назову вам ее имя, но не хочу, чтобы ваши ребята бесцеремонно вламывались к ней, трепали ей нервы. А уж что сотворит с нами обоими ее муж, если обо всем пронюхает, представить страшно. На редкость отвратительный тип.

— Я, мистер Энджел, все очень хорошо понимаю, поверьте. Но вы не оставляете мне выбора, отказываясь помогать нам.

Энджел обмяк на стуле и махнул рукой, точно прихлопывая муху:

— Хорошо, хорошо. Можете поговорить с ней, только, пожалуйста — пожалуйста! — прикажите своим ребятам вести себя потактичнее.

— Разумеется, мы постараемся. Если леди подтвердит ваши слова, не возникнет никакой необходимости ставить в известность мужа, — заверил Тарталья. Хотя, по его мнению, алиби от любовников не стоили, как правило, даже бумаги, на которой печатали их показания.

Энджел возвел глаза к потолку, словно воображая, какие бедствия на него обрушатся. Потом наклонился через стол и шепотом, видимо опасаясь, что у стен имеются уши, выговорил имя и адрес.

— И не ходите туда до девяти утра и после шести вечера, — присовокупил он. — В это время ротвейлер дома.

— Спасибо. — Тарталья записал данные, игнорируя предупреждения насчет времени. Отправятся, когда им будет удобно, и если Энджел вляпается в беду из-за своих похождений, так ему и надо. — Вы очень нам помогли, мистер Энджел. А теперь встаньте в ряд с другими для опознания.

Энджел тяжко вздохнул:

— Думаю, с этим у меня проблем не возникнет. Может, хоть тогда вы поверите, что я и близко не подходил к той растреклятой церкви.

В тот же вечер, чуть позже девяти, Донован привезла в полицейский участок Илинга Николу Слейд. Никола выпивала с друзьями в пабе неподалеку от дома — Донован поймала ее по сотовому. Они условились, что Донован заедет за девушкой и они вместе отправятся в Илинг.

На выходе из участка, около стойки дежурного, они наткнулись на Тарталью, который о чем-то увлеченно разговаривал с Адамом Залески. Внезапно смутившись, Донован отвернулась к Николе и стала объяснять ей, кто такой Тарталья. Залески, не прерывая разговора, лишь коротко улыбнулся ей в знак приветствия и вышел с Тартальей на улицу.

Спасибо еще, что Залески умеет, когда требуется, проявить такт. Она рассказала о нем только своей сестре и Иветт Дикенсон: Иветт можно довериться, она умеет держать рот на замке. И вообще, с какой стати ей докладываться Тарталье? Между ней и Залески нет ничего серьезного, а Тарталья и сам не очень-то пускается в откровенности насчет своего романа с Фионой Блейк.

Донован провела Николу в комнату для допросов и объяснила: здесь придется подождать, пока не подготовят людей для процедуры опознания. Вид у Николы был уставший. Бросив сумку на пол, она тяжело опустилась на стул и даже не стала расстегивать пальто.

— Так странно снова очутиться в этом районе, — со вздохом заметила Никола, откидывая с лица пушистую прядь. — Все так живо вспоминается… ну, то, что случилось с Мэрион. Как сейчас вижу, какое у Мэрион было лицо, когда я увидела ее с тем мужчиной. По-настоящему счастливое, просто светилось от счастья. Мне до сих пор не верится, что Мэрион умерла.

— Будем надеяться, мы поймали нужного нам человека, — заметила Донован.

— Да, — кивнула Никола. — Только об этом и думаю с того дня, как вы ко мне заходили.

Донован похлопала ее по плечу:

— Не терзайте себя. Вы ничего не могли поделать. Хотите кофе? В коридоре я заметила автомат.

— Да, пожалуйста. Черный и два кусочка сахара. Мне и правда требуется глотнуть чего-нибудь бодрящего.

Автомат в коридоре был новый, Донован таких еще не видела, ассортимент у него был необычайно богатый. Пока она соображала, взять для Николы двойной эспрессо или остановиться на обычном, но экстракрепком, рядом с ней возник Тарталья.

— Как идут дела? — поинтересовался он.

— Никола ждет в допросной, — сообщила Донован, решив остановиться на двойном эспрессо. — Люди вот-вот будут готовы. А у тебя? — Произносить вслух имя Залески она не рискнула. — Есть подвижки?

Тарталья безнадежно покачал головой:

— Залески не опознал Энджела. И у него нет ни тени сомнений. Человека, которого он видел выбегавшим из церкви, в ряду опознаваемых не оказалось.

— Обидно. А миссис Брук? Как считаешь, может, стоит попросить взглянуть и ее?