Когда он вернулся спустя два часа, под дворником на лобовом стекле флуоресцентным оранжевым светом мерцал штрафной квиток. Программист А. вытащил квиток и непонимающе посмотрел на него. Потом поднял глаза и посмотрел на знак. На знаке мелкими буквами было написано: “Кроме пятниц”.

Программиста А. спросили:

— Можно ли назвать настоящим программистом человека любознательного и сообразительного, старательного и целеустремленного, постоянно совершенствующего свои познания и умения в программировании?

— По сравнению с настоящим программистом этот человек будет начинающим суетливым учеником, — ответил А. — Настоящий программист знает, что знание бесконечно, а разум конечен, и пытаться конечным охватить бесконечное — опасно, и потому совершенствовать знания опасно. Он спокоен и невозмутим, сердцем подобен пеплу, а телом — сухому стволу, никакой баг не способен вывести его из себя. Он не пишет код, потому что знает, что хороший код написать невозможно, а плохой — не нужно. Поэтому, естественно, его и увольняют всегда в первую очередь.

Программист А. заскучал на работе и от нечего делать зашел на русский форум в интернете. На форуме спорили о том, где лучше — в России или в Америке. Программист А. вставил пару слов, и его тут же обругали. Он опешил и попытался объяснить, что он, собственно, просто так зашел и ничего плохого сказать не хотел. Но его обругали еще больше. Программист А. еле успел закрыть браузер.

— Осторожнее надо быть с этими форумами, — думал он вечером за бокалом Sam Adams Summer Ale в местном баре. — Если бы вовремя не ушел, пожалуй, и навешали бы.

Программист А. стоял вечером у окна на работе и задумчиво смотрел вниз на пустую парковку. Пустая парковка всегда наталкивала его на философские размышления. Когда парковка заполнена машинами, жизнь вокруг кипит и переливается всеми цветами радуги. Пустая парковка только подчеркивает одиночество. Полная парковка означает веселые голоса в коридоре, перекликающиеся звонки телефонов и перспективу обеда. Пустая парковка ассоциируется с дождливым и скучным вечером на работе в полном одиночестве. Полная парковка — жизнь есть, пустая парковка — жизни нет.

Но, если задуматься, ничто ниоткуда не появляется, и ничто никуда не исчезает. Все просто перетекает из одного места в другое. Ведь все эти машины, которые заполняли эту парковку днем, тоже никуда не исчезли. Они просто переместились в другое место, и, значит, жизнь не прекратилась, а просто переместилась вместе с машинами.

Через 10 минут программист А. сидел в местном баре и пил Harpoon IPA, закусывая Buffalo chicken fingers. Играла музыка, работали телевизоры и было весело. Однако через какое-то время бар опустел, музыка умолкла, телевизоры погасли и пива больше не наливали.

— Жизнь опять перетекла, — заключил А. и поехал домой.

Программист А. зашел в местную забегаловку под названием Joe’s Place. Был понедельник, около двенадцати ночи, и ему почему-то не хватило пары бутылок пива, оставшихся в его холодильнике от выходных. Беременная барменша доброжелательно посмотрела на него и сказала:

— Последняя на сегодня, дорогуша.

— Что? — не понял А.

— Без трех минут двенадцать, — объяснила она. — Распоряжение городского совета. После двенадцати не наливать.

— А, — сказал программист А. — Ну все равно. Последняя так последняя.

— Что это будет? — спросила барменша.

— Что будет? — удивился А., не разобравшись, к чему относился вопрос. — Да кто ж его знает, что будет! Строго говоря, мы даже не всегда знаем, что было. Иногда сидишь и думаешь — а было ли это на самом деле? Иногда наоборот, ты уверен, что что-то было, а этого не было. Для прошлого у нас, по крайней мере, есть память, но даже и с ним мы не можем толком разобраться, что же говорить о будущем, против которого мы совсем безоружны? Нет, определенно, никто не знает, что будет…

Барменша удивленно смотрела на А. широко открытыми глазами. Часы пробили полночь. В этот вечер А. остался без пива.

Теплым апрельским вечером программист А. возвращался с работы. Остановившись на красный свет светофора, он опустил водительское окно и с удовольствием вдохнул весенний воздух, в котором уже чувствовался пыльный привкус лета. В наступивших сумерках все вокруг казалось окрашенным в разные оттенки темно-синего. А. откинулся на сиденье и прислушался к радио. “I shot the sheriff but I didn’t shoot no deputy", — пел Эрик Клэптон.