И с грустью добавила:

– Значит, ты завтра улетаешь?

– Я вернусь быстрее, чем ты успеешь соскучиться, – улыбнулся Барышев.

Песков уже часа три сидел в Интернете.

Он выбрал себе особняк в пригороде Лондона, тюнинговый, с эксклюзивной отделкой «Порше 911», парочку скромных «Ламборджини» и платиновое кольцо от Graff с камнем очень редкого насыщенного голубого цвета весом почти три карата.

Это было далеко не все, что он хотел приобрести, но на сегодня достаточно. Не все же сразу.

В полночь он позвонил Кошелеву.

– Это я. Завтра. Рейс 2114.

Андрей положил трубку, ничего не ответив.

Оставалось только молиться и ждать.

В бизнес-классе никого не было, кроме Барышева и двух его охранников.

Сергей проспал все время полета, хотя никогда не спал в самолетах. Ему снилась Ольга, почему-то опять беременная. Она смеялась и махала рукой – то ли звала, то ли провожала его.

Встретили Сергея, как полагается, по высшему разряду – на «Мерседесе» представительского класса с милицейским сопровождением. Сопровождение было, конечно, лишним, и своей охраны достаточно, но Сергей не стал проявлять недовольство – местные власти расстарались, чего уж там, пусть крутость свою покажут.

Он занял место на заднем сиденье с тайной надеждой досмотреть свой сон – зовет его Ольга или прощается? И точно беременна ли?

Но подремать ему, конечно, не дали, стали мучить расспросами и разъяснениями.

– Сейчас заедем в гостиницу, и сразу же обедать, – улыбнулся встречающий. – Вы не очень устали, Сергей Леонидович?

– Да нет, не очень.

– Ну, вот и прекрасно. А обед намечается, можно сказать, деловой, как у президентов… Там и мэр будет, и областное начальство.

– Я могу вас кое о чем попросить? – Сергей достал из кармана листок бумаги, сложенный вдвое, и передал встречающему.

– Да, да, конечно. – Тот взял бумажку, всем видом показывая готовность сделать для Барышева все, что угодно.

– Здесь данные одной молодой женщины, близкой подруги моей жены. Она родом из вашего города. Не могли бы вы навести справки? Она уехала из Москвы внезапно, и моя жена ее потеряла.

– Нет проблем! – На лице встречающего появилось такое явное облегчение, будто он ждал от Барышева задания шпионить в пользу Америки. – Сегодня же дам задание своим ребятам. Из-под земли ее отыщем. Нет проблем!

Сергей прикрыл глаза, все еще надеясь подремать, но расстояния в этом городе были такие маленькие, что через пару минут они уже приехали…

– Ну не реви, слышишь! – Зойка прижалась щекой к мокрому, горячему лицу Костика. – Ну че ты ревешь-то? Мамке на работу надо.

Костик обхватил ее шею худыми ручонками и зарыдал еще громче.

Воспитательница – толстая тетка с янтарными бусами на многоярусной шее – потянула ребенка за плечи к себе.

– Пора, Костя, надо обедать идти, а потом спать. Что это ты плачешь? Какая у тебя машинка красивая… Мама подарила? Ну-ка, покажи машинку. Вы идите, идите, – махнула она Зойке рукой, глазами указывая на дверь.

Зойка попыталась расцепить Костины руки на шее, но не получилось, он вцепился ей в волосы и заревел с новой силой.

– Отпусти маму, Костя! – Воспитательница какими-то одной ей ведомыми движениями расцепила его пальцы на Зойкиных волосах. – Ну идите ж! – раздраженно оттеснила она ее.

Зоя, оглядываясь, пошла к двери. Щеки жгли собственные слезы вперемешку со слезами Костика.

– Господи! Мамаши эти! Придут на пять минут, потом два часа ребенка успокаивать! – ворчала воспитательница, поднимаясь по лестнице на второй этаж.

Костик перестал громко рыдать и только тихонько поскуливал у нее на руках.

На остановке Зойка утерла слезы и закурила. Нужно еще немного потерпеть, в который раз начала уговаривать она сама себя, совсем немного. Месяц, другой, может, полгода.

Ольгины деньги она почти все положила на книжку, под проценты. Еще подкопит и заберет пацаненка.

Плюясь черным дымом, подошел старый «пазик». Несмотря на то что народу было битком, вокруг Зойки в салоне образовалась пустота.

На кухне ресторана ее ждала гора грязной посуды. Она надела фартук, резиновые перчатки и начала мыть ее с таким остервенением, будто хотела отмыть собственную жизнь. От несчастий. От недоверия к людям. От судимости, будь она неладна. От измучившей ее жалости и нежности к сыну.

Она намоет этой посуды столько, что хватит на счастливую жизнь!

Дарья шла по коридору за Грозовским и слушала, как он отдает Тимуру распоряжения.

– Держи на контроле торты и доделай все по йогуртам. Вернусь, надо будет вызвать заказчиков и обсудить предложения, понял?

Тимур кивал, как китайский болванчик.

– Да, и с типографией разберись, по крайней мере… Галя! – завопил Дима, увидев в конце коридора бухгалтершу. – Меня не будет несколько дней, отправь наши реквизиты в «Высоту». Ну, в эту… как ее… тьфу ты, черт! В «Вершину»! Да, так вот, насчет типографии…