Шрифт:
Буканьеры бы со шлюпок испанцев и штурмовали, не посмотрели бы на высокие борта. И взяли бы, пусть и умывшись кровью. Здесь же действуют не морские разбойники, а регулярный флот, и методы у него тоже регулярные. Впереди идут шлюпки, промеривают глубину, и уже вослед степенно движутся туши боевых кораблей. Пусть за спокойствие приходится платить жизнями, оно того стоит.
Вот «Ла Глуар», совершив осторожный поворот, подошел к «Сан Матео» самым удобным для схватки способом: нос к корме, корма к носу. Ударили палубные пушки и фальконеты, сметая с палубы все живое. Взлетели абордажные крюки, и десятки рук притянули нос испанца к корме своего корабля.
Команда французского корабля хлынула через фальшборт, многочисленная и неостановимая, как колонна муравьев. Но попасть на палубу урка – отнюдь не означает взять его. Для того есть отряд морской пехоты, что выстроился, как для смотра, по краю кормовой надстройки. Высокой. Парусящей. Очень мешающей – пока дело не доходит до неравной обороны. Фальконеты, молчавшие, пока французы брали куда более низкий нос, повернуты на собственную палубу. Горят фитили. Горбоносый офицер в шляпе с белым плюмажем выкрикивает команду.
Два выстрела картечью в упор. Залп из мушкетов. Еще команда: перехватить оружие для рукопашной. В тесном бою от шпаг немного прока, а вот тяжеленная стальная дубина мушкета в умелых руках превращается в страшное оружие. Французы не хуже, но им еще лезть наверх. И у них нет кожаных кирас.
Гибель к защитникам корабля приходит сверху, с марсовых площадок «Ла Глуар». Никаких цирковых штучек, вроде прыжков с каната на высокую корму испанца. Вместо этого – длинный льежский мушкет, осторожно заколоченная пуля. И белый султан в прицеле. Выстрел! Пуля проходит чуть выше, сразив вместо офицера другого мушкетера. Перезарядка? Для этого есть другие руки. А самый меткий стрелок корабля берет другой мушкет, обновляет порох на полке, прикладывается…
Мушкетные пули медленные, но большие. Лейтенант с белым плюмажем сбит под ноги собственным солдатам. Стрелок счел работу выполненной. Тем более что у него вдруг прибавилось целей, которые полезли из внутренностей корабля. Так что он не заметил, как раненого, с расплывающимся по белому колету кровавым пятном, оттащили за мачту.
– Посидите тут, дон Педро, мы пока сами повоюем. Вы, главное, скажите: когда. А за рану не беспокойтесь. Вам и делать ничего не придется, подхватим, выплывем…
Лейтенант сцепил зубы. Есть дело, которое он должен сделать сам. Чем он хуже отца? Пусть генерал де Урсуа гордится бастардом, которому дал свою фамилию и даже имя наперекор так называемому «свету»…
Длинный мушкет ищет новую жертву. Вот, около фальконета. Этот, в каске. Когда бой идет борт к борту, никакая каска не удержит эту пулю! Плавный спуск. И ничего! Фитиль погас. Палец ложится на второй курок. Сухой стук кремня о полку. Осечка! [31]
Внизу заметили, фальконет заворочался, ствол задирается кверху. Протянуть руку за новым мушкетом. Вскинуть, наскоро. Короткий выбор, в кого бить – того, что целится, или того, что держит пальник с раскаленным стержнем. Выстрел! Наводчик успевает вскинуть руки ко лбу и переваливается через фальшборт. Но раскаленный стержень входит в запальное отверстие, и вихрь картечи проносится по грот-марсу «Ла Глуар».
31
От комбинированного замка, и фитильного и кремневого с раздельным спуском, во Франции откажутся лишь после войны за Испанское наследство. В нашей истории, разумеется.
– Промазали! Картечью промазали! Ребята, а испанец-то не страшен! – орет радостно стрелок, сам цел, и стонов рядом не слышно. – А ну, мушкет!
Протягивает руку за перезаряженным оружием, но не получает. Короткий взгляд назад – тела ребят истекают кровью. А у фальконета уже новый наводчик… Картечь засыпать недолго, а поди, заколоти поперек нарезов пулю! И стрелок, благословив капитана за тропическое крещение, бросается с марса – за борт.
Замок над кормой, четырехчастное знамя Кастилии, атака за атакой – все отбиты. Неотбеленные рубахи канониров и матросов перемешались с кирасами мушкетеров. И вся отчаянная оборона – ради того, чтобы с другого борта зашел еще один корабль, и новая волна врагов ворвалась на вымытую кровью палубу!
И настало время.
Неподалеку столь же безнадежное сопротивление оказывают еще два потрепанных урка. Третий уже догорает, зато следы его доблести – изорванные паруса и сбитые реи – носят три вражеских корабля.
Пора. Де Урсуа не проигрывают сражений. И не сдают кораблей.
– Оставить судно, – хрипит лейтенант, который сейчас и навеки – капитан «Сан Матео». – И отставить меня спасать. Рана, кажется, грязная, а я не любитель помирать от горячки. Зато прослежу, чтоб фитиль не затушили…
«Ковадонга» держится на правой раковине флагмана. Короткий приказ – и сорвется, понесет гонца, распоряжение или сигнал. И сейчас несет указание курса. Как только раскаты первых залпов достигли ушей командующего, Флот де Терра Фирме, на время превратившийся в боевую армаду, двинулся, чтобы отрезать врагу выход к морю. Уж он озаботится, чтобы враг не ушел иначе как на дно!
Издалека разносятся взрывы, после которых уши отказываются различать канонаду. Дневное небо светлеет, покрывается тысячами огней, медленно опадающих на неприятельский флот. У французов больше людей и пушек? А попробуйте-ка, повоюйте без парусов. И затушите все пожары.