Шрифт:
Этот обмен взорами с псом, тянувшийся не более мига, показался Баркову долгим, как час.
Что-то такое мелькнуло в собачьих глазах. Узнавание? Страх? Ненависть?
Кобель прыгнул вперед.
«Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного, и прими…»
– Готовсь! Одиночными – пли! Да цельтесь исправно, чтоб в людей не попасть!
Глас архангельский?
Бах! Бух! Бах! Бац!
Тяжелая рыжая туша сбила Ивана с ног и придавила к земле. Смрадное дыхание обожгло щеку.
– Не дайте им уйти! – командовал все тот же, показавшийся поэту ангельским пением, бравый звонкий голос. – Уничтожить всех тварей до единой! Господин копиист, вы там целы или как?!
Порой Хозяйка указывает ИМ такой след, что ОНИ думают: лучше бы и не было вовсе этого гона.
Так случается, когда жертва уж больно омерзительна. Какой-нибудь жестокий убийца, изощренный насильник или гнусный мародер.
Вроде бы ОНИ должны быть довольны. Чем гаже цель, тем больше у нее вырабатывается животворного страха, продлевающего ИХ жизнь. Но в том-то и дело, что это не так. Страх страху рознь.
Когда ломается надменный гордец-властитель, покоривший весь мир и считающий себя равным богам (даже самой Хозяйке!), когда он осознает, что огромная власть его ничтожна перед ликом Смерти и Вечности, что достаточно одного щелчка неумолимых челюстей, – это одно. Тогда плоть и кровь жертвы становятся поистине бесценной поживой для НИХ.
Но если нужно прикончить цель и без того уже мертвую, так как вряд ли можно считать жизнью то жалкое прозябание, в котором пребывают эти гнусные создания, вечно трясущиеся в ожидании неумолимого возмездия за свои преступления, – это другое. В этом случае ИХ век становится длиннее лишь на какой-нибудь час или два.
Впрочем, и за такое подношение следует благодарить Хозяйку, безмерную в своей щедрости. Ей виднее, кому и сколько отмерить. Все ОНИ в ее воле. Захочет – приблизит к себе, даже сделает вожаком стаи. А пожелает – пошлет на верную гибель. Потому надо служить не за страх, а за совесть (мудрые считают, что лучше и за первое, и за второе, прибавляя к ним и третье – бесконечную любовь и преданность Госпоже).
Вот и в этот раз жертва выбрана из мерзкой породы, чтобы очистить ее, потребовался бы не один мешок ячменной муки и целое море соленой воды. Да и то помогло бы вряд ли.
От цели несет кровью убитых и потом оскорбленных, детскими и отроческими слезами унижения.
ОНИ не столь долго шли по ее следу Хозяйка не дала ИМ на это времени.
А ведь совсем немного времени минуло после последней охоты. Что называется, не успели и отдышаться, а уже пускайся в новую гонитву. Однако ОНИ не ропщут, Госпожа, помилуй! Бег всяко лучше, чем бездействие, подобное небытию.
Некоторое время к жертве невозможно было приблизиться. Потому как находилась она под охраной щита.
И откуда только умудрилась его раздобыть? Щит обычно не дается в руки всякой падали. Хотя, конечно, он не был пробужден, а спал.
Не приведи Хозяйке инициировать щит! Тогда к обладателю его не сможет подобраться никто из нижайших слуг Госпожи. И даже она сама в некотором роде должна будет покорствовать щитодержцу.
Но у цели не хватило ни ума, ни знаний. Равно как и у предшествующей жертвы. Оскудела явь силами. Не то, что в прежние времена.
Прежние? А когда же это?
ОНИ не помнят. Для НИХ не существует ни времени, ни пространства. Лишь смутные блики и обрывочные воспоминания.
Все.
Жертва наконец осталась одна. Отпустив очередную свою жертву.
Р-р-р! Если бы ОНИ могли смеяться, то получилось бы смешно.
Жертва жертвы.
Может, и ее заодно прихватить? Все равно жизнь ее искалечена, и рано или поздно ей уготовано свидание с НИМИ… Но самочинствовать нельзя. Только по команде, лишь повинуясь воле Госпожи. Она укажет срок.
Однако же сколь гадок дух, исходящий от жертвы! Как и давеча. Чувствуется запах мертвечины. Страх, смешанный с похотью. Что может быть гаже?
И все-таки вожак выходит на исходную, готовясь к последнему прыжку.
Он не промахнется.
Не тот случай.
Гр-р-р…
Глава 15
ТУПИК
Москва, апрель 2006 г.
Утро следующего дня для Вадима началось с вызова к начальнику.
Серебровский предложил сесть, некоторое время хмуро изучал майора из-за тонированных очков.
– Ну Савельев, тебе и везет, – наконец высказался шеф. – Два знаменитых покойника за две недели. Что думаешь делать?