— По-моему, это пакет для меня, — сказал Рольф.

— Но сами вы никак нам не доказали, кто вы такой, — ответил капитан.

— Доказательства у меня в лесу, в двух милях отсюда.

— Так поехали, — коротко распорядился капитан.

Хотя наружность Рольфа располагала к доверию, но, пока они молча ехали по лесу, в капитане пробудились сомнения. Эмблему нетрудно было украсть, канадцу ничего не стоит выдать себя за американца… ну и так далее. Они добрались до места, и Рольф повёл капитана к лесу. Через десятка два шагов капитан приказал:

— Стой!

Рольф остановился и обнаружил, что капитан целится ему в голову из пистолета.

— Вот что, молодчик, — сказал офицер. — Возможно, ты обвёл меня вокруг пальца. Но помни одно: если это ловушка, пули в голову ты не избежишь.

Рольфу стало не по себе.

Впервые в жизни он заглянул в дуло наведённого на него пистолета. Прежде пистолеты казались ему игрушками шириной в два пальца и чуть длиннее ладони. Но теперь пистолет выглядел величиной с бочку, а длиной — как путь в вечность. Щёки его побледнели, но он тут же подавил страх, улыбнулся и сказал:

— Не беспокойтесь, через пять минут вы убедитесь, что это не ловушка.

Тут же раздался грозный лай, они вошли в ельник, где их встретил Куонеб со Скукумом.

«Он как будто не врал», — подумал капитан, обводя взглядом прогалину и убеждаясь, что больше на ней никого нет. Вслух он сказал:

— Так где же твои доказательства?

— Простите, капитан, но откуда мне знать, что вы действительно капитан Форсайт? Те бумаги, которые мне показал трактирщик, могли ведь легко добыть и шпионы.

Капитан открыл сумку и достал письменные разрешения, которые получил в Огденсберге четыре дня назад. Затем отогнул рукав: на запястье у него были вытатуированы буквы «США» — памятка о военном училище. После чего он показал бельё с метками «Д. Ф.», перстень с теми же инициалами, а в заключение вытащил пакет, адресованный генералу Хэмптону.

Потом он сказал:

— Обменяемся депешами и тем самым удостоверимся в личности друг друга.

Рольф вытащил свой пакет, отдал его Форсайту и взял депеши для генерала Хэмптона. Оба они уже полностью забыли свои подозрения и дружески разговорились. Рольф узнал, что в Блэк-Лейке идут усиленные приготовления к большой весенней кампании.

Полчаса спустя бравый капитан попрощался с ними, а через три часа, когда они занялись приготовлением ужина, Скукум тявкнул, предупреждая, что кто-то идёт.

Рольф схватил ружьё, и секунду спустя из гущи ёлок вынырнул молодой лесоруб, в котором он узнал возницу капитана Форсайта.

Румяное лицо побелело, по левой руке струилась кровь, а правая сжимала сумку с депешами. Он вперил в Рольфа отчаянный взгляд.

— Ты разведчик генерала Хэмптона?

Рольф кивнул и показал свою эмблему.

— Капитан Форсайт велел вернуть тебе их. Его последние слова были: «Сожгите депеши, лишь бы они не попали в руки англичан!» Они его подстерегли. Выслали дозор. В трактире был-таки соглядатай. Я успел убежать. Но мой след, если его сразу не заметёт, приведёт их сюда. Поторопитесь.

Рука у бедняги была перебита пулей. Но он всё-таки исполнил поручение смертельно раненного офицера и только теперь отправился искать помощи в селении.

Уже темнело, но разведчики сразу же двинулись на восток с двумя курьерскими сумками. Позднее Рольфу стало известно, что они содержали сведения о тяжёлом положении Осуиго, Рочестера и Сакетс-Харбора, требование о немедленной присылке подкреплений, а также подробное изложение плана американского контрнаступления на Монреаль. Но пока юноше достаточно было знать, что бумаги эти чрезвычайно важны и их необходимо доставить генералу Хэмптону как можно скорее.

Пробираться по чащам и болотам в стороне от реки было на редкость трудно, но ледяной путь теперь стал опасен. И они всё-таки умудрились идти без передышки целых три часа, а потом наспех устроились на ночлег посреди можжевелового болота.

Заря застала их уже на ногах. Буран, как назло, совершенно стих, и ничто не маскировало их след. Поэтому, выйдя на проторённую дорогу, они прошли по ней полмили и лишь тогда вновь двинулись в правильном направлении, хотя и не знали, послана ли за ними погоня. Но час спустя выглянуло солнце и озарило на дальнем склоне, милях в двух от них, тёмную цепочку движущихся пятен. Их преследовали! И английских солдат было никак не меньше пятнадцати.

Враги шли на лыжах и, судя по быстроте, совсем налегке. Рольф с Куонебом тащили сани и выиграть эту гонку никак не могли. Но они убыстрили шаги, обливаясь потом, упорно тянули верёвки. О том, чтобы бросить бесценный груз, не могло быть и речи. Кое-как поднявшись на крутой гребень, Рольф прикинул, не пора ли остановиться и сжечь депеши. Он оглянулся — менее чем в полумиле десяток голов поспешно укрылись за скалами. Тут он замыслил дерзкую хитрость и спокойно промаршировал через небольшую поляну, которая была отлично видна врагам. Потом нырнул за ельник, сделал знак Куонебу следовать за ним, обежал ельник и вновь промаршировал через полянку. Этот манёвр они с Куонебом повторяли в течение пяти минут. Обегали ельник и выходили на поляну, то бок о бок, то волоча за собой сани, то со свёрнутыми одеялами на плечах, или с тючком, или просто со смёрзшимся комом снега. Они, как могли, меняли вид, и ещё до истечения пяти минут английский офицер насчитал пятьдесят шесть американцев, строевым шагом пересекающих гребень, десяток тяжело нагружённых саней и пять рыжеватых собак. А если бы Скукуму дали волю, то воображаемый отряд сопровождало бы пятьдесят, если не шестьдесят доблестных псов — настолько он вошёл во вкус этой игры.