Христианство сначала отказалось от таких обрядов, которые были чужды, непонятны или неприятны идолопоклонникам и могли бы оттолкнуть их. Напротив, заимствованный у них же образ спасителя, привычный, родственный, привлекал язычников. Больше того, обновленный бог, воплотившийся в простого, земного человека, был ближе, чем сердитые и грозные небожители, или неодушевленные идолы, как бы их ни украшали. Христианство требовало лишь одного: признайте, что новоявленный спаситель Иисус — это Христос, избранник бога, полномочный посол его и представитель на грешной земле. А с этим охотно соглашались многие язычники.

Первые христианские общины возникли в середине I века и состояли из рабов, свободных бедняков, мелких ремесленников, бездомных бродяг. Во II веке к ним стали примыкать и состоятельные люди, возмущенные произволом и вымогательством римских правителей. Даже крупные помещики-рабовладельцы, ростовщики и прочие богатые господа всецело зависели от милостей или гнева своего владыки-императора, как рабы — от своего хозяина.

Захочет император — и он без долгого раздумья приговорит к самоубийству любого богача, чтобы овладеть всем его состоянием. Но, увы, и без этого деспота-диктатора не обойтись: как-никак в его руках могучая армия, которая защищает от бунта рабов. Волей-неволей приходится мириться с неизбежным злом…

В это беспокойное время малодушные предавались бессильному отчаянию. У кого нервы были прочнее, тот считал за благо покориться слепой судьбе: чему быть, того не миновать, а пока не пришел горький час, «хватай день» — бездумно наслаждайся всеми радостями бытия.

Были и такие, что искали утешения в религии, но уже не верили в обветшавших языческих богов. А христианские проповедники убеждали, что их бог спасет от всех невзгод — нужно только верить в него, стремиться к самосовершенствованию, отказаться от мирских благ и прочей суеты, которая ничего, кроме огорчений, не сулит. Мудрено ли, что на этот необычный призыв откликнулись и многие состоятельные люди: с горечью осознали они свое бесправие и бессилие изменить настоящее, утратили надежды на лучшее будущее, изверились решительно во всем…

Христианские общины охотно принимали к себе зажиточных ремесленников, богатых купцов и землевладельцев: ведь именно они, а не нищая братия приносили ценные дары и пожертвования. Многие богачи, напуганные христианскими пророчествами о близком конце света, отдавали все свое состояние или завещали его общине, чтобы заслужить посмертную райскую награду.

Само собой разумеется, что только этим достопочтенным людям, а не рабам и беднякам можно было доверить разбогатевшую кассу и кладовую общины, все ее хозяйство. Сначала такие завхозы-надзиратели, или, по-гречески, епископы с их помощниками, дьяконами, не имели никаких особых преимуществ: в общине все равны. Но росли общины, множились их богатства, возвышались авторитет и влияние епископов. Понемножку они стали полновластными владыками — царьками общин: слово их — закон, которому беспрекословно обязаны повиноваться все верующие.

Теперь уже не бродячие апостолы-связные от случая к случаю наведываются в разобщенные общины. Епископы, полномочные представители верующих, устанавливают постоянные связи друг с другом. Зарождается церковьс обильным штатом духовенства: она должна связать в единое целое разрозненные общины, живущие по своим «самостийным» укладам и уставам.

Разве можно допустить, чтобы каждый на свой вкус и страх толковал вкривь и вкось легенду о Христе? Необходима единая догма — обязательное, как непреложная истина, вероучение для всех. Вот когда, в середине II века, окончательно сложилось «ниспосланное свыше благовествование» о земной жизни богочеловека.

Приспела пора пересмотреть и свести воедино разноречивые сказания о жизни и чудесах, смертных муках и воскресении спасителя. Об этом позаботились руководители церкви и богословы, составив Новый завет. Из десятков евангелий были отобраны только четыре, к ним были добавлены «Деяния апостолов» и многочисленные «послания».

В самый конец Нового завета, на последнееместо, было загнано первоелитературное произведение христианства — знаменитый Апокалипсис. Пусть-де пореже вспоминают об Откровении Иоанна Богослова с его непримиримой, исступленной ненавистью к Риму и гневным обличением этой погрязшей в грехах и пороках «блудницы Вавилонской». Забыты и грозные предсказания о близком конце мира, о пришествии Христа, который установит царствие божие на земле.

Настали другие времена. Конец мира проповедники отодвигают в неведомо далекое будущее, а царствие божие со всеми его блаженствами возносят на небеса. И долгожданная райская награда за земные страдания уютно уживается с долгом смирения и покорности.

«Отцы церкви» строго соблюдали чистоту веры христовой… в угоду богатым и знатным членам общин. Куда девались пламенные проповеди против сильных мира сего и рабства, презрение к богатству, пророчества о мести угнетателям?

Быстро излечивалось христианство от этих мятежных настроений. Правда, и раньше оно никогда не звало к открытой борьбе и революционным восстаниям. Проповедники только на словах осуждали рабство, провозглашая равенство и братство лишь перед богом: ведь все люди — рабы его.

А Новый завет уже прямо, откровенно, без стыда и стеснений поучает: будьте кротки, как овцы, и даже самым жестоким хозяевам повинуйтесь «со страхом и трепетом, в простоте сердца, как Христу». Видите, как обернулось дело: ненавистные рабовладельцы уподобились образу божию и покорность благодетелям-господам была приравнена к послушанию благоподателю-господу.

А посему радуйтесь страданиям: они искупят грехи ваши и откроют верный путь к загробному счастью. Помните — недолговечна земная жизнь, поменьше думайте о бренном теле, побольше заботьтесь о бессмертной душе. И главное — боже вас сохрани! — не бунтуйте: стоит ли, в самом деле, бороться за лучшую жизнь на земле, если смирение и послушание обеспечат вечное, безмятежное блаженство на небесах.