Тут он сообразил всю опасность своего положения: в ответ на залп белых с другой стороны, шагах в двухстах, раздалась трескотня выстрелов: отвечала красная цепь. Макар понял, что если он поползет дальше, красные примут его за белого разведчика и подстрелят; если же поползет назад — убьют белые, как лазутчика красных. Что делать? Он не прочь был провалиться сквозь землю или взлететь жаворонком под облака, лишь бы уйти с этой проклятой полосы, над которой свистели и пели пули с двух сторон.

Полежав немного, он поднял голову и осмотрелся. Взошла луна. Прямо против него, шагах в пятидесяти, темнела ветряная мельница, одна из замеченных мальчиком утром. Макар обрадовался этой мельнице, как другу: надо бежать туда и дождаться, пока не кончится вызванная им перестрелка. А потом видно будет, что делать.

Он торопливо пополз к мельнице и добрался до нее без всяких препятствий; вскарабкавшись по крутой лесенке внутрь, он очутился в полной темноте и притаился под мельничным поставом, радуясь своей удаче.

Но радость эта оказалась непродолжительной. Не прождал Макар и пяти минут, как услышал наверху чей-то голос, говоривший отчетливо и громко:

— За церковью налево — колонна красных. Прицел 120.

Голос умолк. Минуты через три раздался протяжный писк: пи-и-пи-пи-и!

— Алло! — сказал голос и, помолчав, добавил. — Да, да! Колонна численностью до ста штыков. Сто двадцать. Залп.

Снова прошло минуты две полной тишины, а потом с белой стороны грянул залп четырехорудийной батареи. Снаряды с воем пронеслись над мельницей и разорвались вдалеке.

— Недолет, — тотчас сказал голос наверху.

— Колонна рассеялась. Отвечает батарея за двумя скирдами. Перенести огонь на нее. Сто сорок.

Снова после минутного затишья грянул залп.

— Прекрасно! Скирды загорелись. Две пушки отступают. Сто шестьдесят.

Когда снова рявкнули пушки, Макар понял: здесь, на мельнице сидел белый офицер-наблюдатель, по телефону сообщая батарее, куда ей стрелять. Опять помог Егор. Не объясни он Макару, что такое телефон, — тот во веки не догадался бы, с кем говорит голос на мельнице.

— Ах, негодяй! — подумал Макар. — Как бы его убрать отсюда! Ведь он этак весь красный фронт разгромит.

В первый раз в жизни Следопыт пожалел о том, что у него в руках нет ни винтовки, ни револьвера, чтобы ссадить наблюдателя с его позиции. Но красные, по-видимому, тоже сообразили, что кто-то указывает белым, куда стрелять, и, зная повадку наблюдателей прятаться на высоких местах, начали обстреливать мельницу.

Грох! Рявкнул тяжелый снаряд, шагах в двадцати от Макарова приюта. Грох! Грох! Грянуло еще два, и осколки со свистом пробили тесовые стены мельницы.

Тра-ра-рах! Ударило где-то совсем рядом, и огненный вихрь ослепил мальчугана, опрокинув его навзничь. Как сквозь сон он расслышал грохот падающих досок, а когда очнулся, над ним виднелось зеленоватое лунное небо: снаряд снес крышу мельницы, и голос наверху затих навеки.

Весь дрожа от потрясенья, Макар с ужасом ожидал еще снаряда, который прикончит и его. Но красные, полуразрушив мельницу, успокоились. Тогда Следопыту захотелось поближе взглянуть на своего замолкшего врага. Он поднялся наверх, на жернова, и увидел убитого офицера, лежавшего в луже крови. В руках он еще сжимал какой-то черный кружок, который неистово пищал: пи-и-пи-пи-и!

Макар понял, что это и есть телефон, и телефон этот не испорчен. Он приложил кружок к уху, а сам сказал в ящичек, белевший на стене:

— Алло!

— Вы живы? — спросил голос из кружка.

— Жив, — отвечал Макар важно. — Немного только оглушило.

— Откуда они стреляют? — спросил голос.

— Сейчас скажу! — Макар высунулся из обвалившейся стенки и поглядел вокруг; неподалеку белелась под луной церковь, озаряемая снизу как бы молниями. После молний раздавались четыре выстрела, выли снаряды и разрывались где-то далеко позади, у белых. Это стреляла красная батарея. Макар понял, что ему надо делать.

— Батарея стоит возле помещичьего дома, — сказал он в телефон.

— Прицел сто пятьдесят? — спросил голос.

— Ну, конечно! — важно сказал Макар и с удовольствием увидел, как четыре взрыва блеснули далеко в стороне от красной батареи, которая продолжала усиленно палить…

Всю ночь сидел Макар у телефона, мороча голову белым; по его приказу летели стаи шрапнелей, бухались гранаты, — и все время совсем не туда, где были красные.

Наконец, к рассвету красные ободрились от такой глупой стрельбы неприятеля. Целые тучи снарядов полетели в белых. Никогда в жизни Макару не снилось такой страсти: гранаты выли над его головой, как буря; от грохота дрожала земля. Он не вытерпел и спустился вниз. И вовремя! Минут через пять мельница рухнула, засыпав его обломками досок.