— Я понимаю.

Теперь улыбка зажглась и на губах старика. Он знаком попросил принести вторую чашку чая. Глоток за глотком, слово за словом — разговор начался. Дедушка рассказал, как приехал в Цуань, встретился с братом. Патриция добросовестно переводила:

— Они сидели на веранде. Ели рисовые колобки. Уже стемнело, в домах зажгли свет. Лишь чайный павильон оставался темным.

— Это их не заинтересовало?

— Нет. Тя-ю предупредила, что заночует в городе.

Элен многозначительно посмотрела на Патрицию: «Что я говорила?»

— Поэтому они удивились, услышав стук каблучков и увидев хозяйку павильона.

— Спроси, ему неизвестно, зачем тя-ю ездила в город?

Патриция спросила, выслушала ответ и расширенными глазами посмотрела на Элен.

— Ну?! — нетерпеливо воскликнула та.

— Накануне обокрали ее дядю, коллекционера.

Элен привстала.

— Что?

— Дядя живет в столице. Много раз приглашал племянницу переехать к нему, но она отказывалась. Не хотела покидать деревню, дом… Случившееся будет для старика страшным ударом. Он очень любил племянницу.

— Разве ему до сих пор не сообщили?

— Нет, он за границей. Уехал три дня назад — покупать какую-то диковинку. Может, уже и разыскали — через посольство.

— Только уехал — и в дом проник вор, — задумчиво произнесла Элен. — Вот почему убийством тя-ю занимается столичная полиция.

Дедушка Синь-эй утвердительно качнул головой.

— Тя-ю сказала, полицейский допрашивал ее полдня, потом повез в дом дяди…

Элен подалась вперед.

— А она не сказала, что украли?

— Сказала, что ничего не пропало, похоже, вора кто-то спугнул. Она помогала составлять каталог, знала все вещи наперечет. Радовалась, что дяде не придется оплакивать утрату коллекции.

Элен с Патрицией подумали об одном: «Лучше бы предстояло оплакать коллекцию». Старик поднес к губам чашку чая. Отпив глоток, заговорил вновь, и Патриция продолжала переводить:

— Тя-ю пообещала приготовить для них чай. Вошла в дом. Больше они ничего не слышали. Подумали, что тя-ю забыла о своем обещании, и понятно — слишком устала. Напоминать не стали, решили — пусть отдохнет.

— В это время убийца судорожно обыскивал домик, — сквозь зубы процедила Элен.

— Потом они встревожились — домик оставался темным. Почему тя-ю не зажгла свет? Перешли улицу и принялись стучать. Никто не ответил. Тогда они раздвинули перегородки и увидели лежавшую на полу тя-ю. Сперва подумали, что ей стало плохо. Затем включили свет и увидели… лицо у нее посинело…

Элен мрачно смотрела прямо перед собой. Патриция сказала:

— Не выжидай они так долго, застали бы убийцу на месте преступления.

— И двумя трупами стало бы больше, — хмуро откликнулась Элен. — Все равно, тя-ю было уже не спасти. Убийца набросился на нее сразу, как она вошла… Что говорят об этом в деревне?

— Говорят, полицейский из столицы очень важный, кричал на Чжан-Ченя из-за того, что зеваки затоптали следы. А Чжан-Чень изо всех сил гонял мальчишек, но попробуй уследи за ними — в бамбуковую трубочку пролезут.

— Следы? Какие следы?

— Убийца выпрыгнул из окна второго этажа.

— Правильно, — перебила Элен. — Через двери выйти не мог — напротив пировали дедушка с братом… Так следы затоптали?

— Да, днем. Однако еще ночью дедушкин брат разбудил Чжан-Ченя (дедушка лежа читал молитвы, отгоняя от мертвой злых духов). Они взяли собаку и прошли по следам до самой дороги — там убийца сел в машину и уехал.

— Прекрасно. Значит, убийца не из этой деревни.

— Ты рада?

— Еще бы. Жители Цуаня — добрые, приветливые люди. Я счастлива, что могу не подозревать их.

— И все же, пока мы думали, что убийца — местный, оставалась надежда его отыскать. Теперь же…

Элен не ответила, но в синих глазах ее зажглась сумасшедшинка. Патриция, знавшая этот взгляд, едва не посочувствовала убийце.

Затем обе принялись благодарить дедушку: Элен — жестами, Патриция — словами. Не за один рассказ — за чудесный отдых в чайном павильоне, приобщение к таинству чаепития. Дедушка выслушал их, учтиво наклонив голову. Сказал:

— Приятно, когда гостям интересны не только обычаи дома, в котором их принимают, но и история и обычаи всей страны.

Патриция всплеснула руками и заговорила о госпоже Ота. Теперь ее было не унять, Элен даже не пыталась. Зато воспользовалась случаем и попросила старика отпустить внучку вместе с ними — полюбоваться Павильоном Зеленого Солнца. Разрешение было дано, хотя глаза дедушки подозрительно блеснули — не иначе вспомнил происшествие с лисами.