Но крематорий IV более не заработал и в ежедневных разнарядках уже не упоминался: 14 октября «зондеркоммандо», согласно Лангфусу, приступила к разборке его разрушенных во время восстания стен.

Общее число трудозадействованных сократилось на 451 человека, убежать, судя по всему, не удалось никому. Впрочем, несколько членов «зондеркоммандо» из восставших крематориев каким-то чудом пережили восстание. Первым был доктор Миклош Нижли с крематория II, непосредственно в это время находившийся в прозекторской (впрочем, его статус был, видимо, несколько иной, нежели у «зондеркоммандо»). Вторым был Филипп Мюллер — с крематория V: он укрылся в яме и переждал шум и стрельбу, а затем спрятался в крематории IV и, после того как все утихло, перебрался обратно в крематорий V [448] . Третьим был С. Файнзильбер-Янковский, накануне собравшийся бежать в одиночку и поэтому во время восстания прятавшийся в другой части лагеря; там его и обнаружили, наказав палочными ударами [449] . А вот греческому еврею Раулю Яхуну с крематория IV повезло меньше: по свидетельству Шаула Хазана, он перебежал на крематорий III к своему брату, но на перекличке его обнаружили и тут же расстреляли [450] .

Между тем началось многонедельное расследование, которое — со всей суровостью и подобающими пытками — вели следователи Дразер и Брох. 10 октября был арестован Врубель — в составе 14 узников «зондеркоммандо» он был доставлен в бункер 11-го блока в Аушвице I [451] . Среди арестованных были Янкель Гандельсман и 5 советских военнопленных [452] . Живым из бункера уже ни один «зондеркоммандовец» не вышел.

Райя Каган, работавшая в штандесамте лагеря [453] , а также переводчицей при допросах, вспоминала о легших на ее стол 96 свидетельствах о смерти повстанцев 7 октября: каждая бумажка — каждая судьба — вызывала у нее благоговение. Имен она не запомнила, но помнит, что были там евреи из Гродно и из Салоник, а также несколько русских [454] .

А между тем оставшиеся и оставленные в живых «зондеркоммандовцы» вовсю трудились на новом для себя направлении: начиная с 14 октября — на разрушении стены крематория IV, изрядно пострадавшего во время восстания. Разве не к этому же стремились и восставшие?

Другим поводом для дознания была взрывчатка: откуда порох в самодельных ручных гранатах?

Имя предателя назвал Гутман: это Ойген Кох, полуеврей из Чехословакии [455] . Первыми 10 октября арестовали Эстер Вайсблум и Регину Сафин, но поначалу все обошлось, и они отделались 25 ударами палками: по данным регистрации, все сходилось, и никакой недостачи пороха не было (ее не было только потому, что девушки закладывали в бомбу только половину пороха). Поэтому их отпустили. Но потом взяли Эллу Гэртнер, и она не выдержала пыток, после чего взяли Розу, потом Регину и снова Эстер [456] .

В тот же день в женском лагере Аушвиц II были арестованы еще две еврейки, через которых была передана взрывчатка, украденная Эллой Гэртнер. Одна из них, Роза Робота, работала в Effektenlager, примыкавшему к территории крематория IV; именно она передавала порох узнику «зондеркоммандо» Юклу Врубелю [457] . Узнав, что Врубеля уже нет в живых, Роза призналась в том, что передавала ему порох.

После ареста Р. Роботы своего ареста ждали и Гутман с Лауфером (страшась не столько смерти, сколько пыток; они даже готовились к самоубийству). Розу дважды в день проводили мимо них из бункера в СД. Якоб, капо бункера, устроил Лауферу даже свидание с Розой — та, когда пришла в сознание, сказала, что всю вину она возлагает на тех, кого уже нет в живых (Врубель) и что она никого не выдаст. Он принес записку от Розы — ее последнее слово: «Хазак ве-амац» — «Будьте сильными и храбрыми»! [458]

5 января 1945 года всем, кто работал на Юнионе, не только еврейкам, было приказано кончить работу раньше обычного — это никогда ничего хорошего не предвещало. На этот раз была не селекция, а казнь — публичная казнь четырех героических девушек [459] . Их повесили — как бы в две «смены»: двоих (ими были Аля и Эстер) около 4 часов дня и еще двоих (Розу и Регину) около 10 часов вечера — в назидание обеим рабочим сменам лагеря. Оба раза перед казнью Хёсс зачитывал приговор Верховного суда в Берлине и добавлял: «Так будет с каждым…». (Так, кстати, стало и с ним!)

В этот день падал снег, и запорошенные тела висели три дня [460] .

Некоторое недоумение вызывает столь поздняя дата казни. Легенда утверждает, что лагерный палач, Якуб Козельчик, или «Бункер Якоб» якобы, отказывался их вешать до тех пор, пока не придет официальное подтверждение из Берлина [461] .

История обнаружения, изучения, хранения и публикации текстов Залмана Градовского неотрывна от истории обнаружения, изучения, хранения и публикации других свидетельств «из первых рук» — рукописей, написанных бывшими членами «зондеркоммандо» в Биркенау и обнаруженных после войны.

В сжатом виде сведения о времени и месте обнаружения и о современных местах хранения оригиналов и копий этих рукописей приводятся в нижеследующей таблице. Более детальные сведения о каждой из находок содержатся в специальных описаниях (см. далее).

Сведения об обнаружении и местах хранения рукописей членов «зондеркоммандо»

Сокращения: XX — Хаим Херман, ЗГ — Залман Градовский, ЛЛ — Лейб Лангфус, ЗЛ — Залман Левенталь, МН — Марсель Надьяри.