В конце 1944 года прибыл транспорт из Кошице (уже упоминавшийся выше). Старая жена раввина сказала громко: «Я вижу тут кровь венгерских евреев. Правительство предлагало им спастись, а они спросили раввина, и раввин посоветовал им несмотря ни на что остаться. А теперь верхушка венгерского еврейства спаслась, а мы все здесь. Да простит Бог этим «спасшимся» их великие грехи».

В конце 1943 года из Шяуляя прибыл транспорт с одними детьми. Распорядитель казни направил их в раздевалку, чтобы они могли раздеться. Пятилетняя девочка раздевает своего годовалого братишку, к ней приблизился кто-то из коммандо, чтобы помочь. И вдруг девочка закричала: «Прочь, еврейский убийца! Не смей прикоснуться к моему братику своими запачканными еврейской кровью руками! Я теперь его добрая мамочка, и он умрет вместе со мной на моих руках». А семи-или восьмилетний мальчик, стоящий рядом, обращается к нему же: «Вот ты еврей и ведешь таких славных детишек в газ — но как ты сам можешь жить после этого? Неужели твоя жизнишка у этой палаческой банды тебе и впрямь дороже, чем жизни стольких еврейских жертв?»

А вот случай, который произошел в начале 1943 года. Газовая камера переполнена, и один еврейский мальчик остался снаружи. К нему подошел унтершарфюрер и стал убивать его стеком. Он избивал его самым чудовищным образом, кровь брызгала во все стороны, изуродованное тельце его уже не шевелилось. Но вдруг это тельце словно пружина поднялось на ноги, и мальчик молча и спокойно посмотрел в глаза своему чудовищу-убийце. А тот только расхохотался цинично, вынул револьвер и застрелил мальчика.

Гауптшарфюрер Отто Моль [499] строил людей в ровные шеренги по четыре человека и одним выстрелом убивал целую шеренгу. Если кто-то пробовал уклониться, он бросал того живым в печь. Если кто-то артачился и не шел в камеру, он бросал его на цементный пол и добивал ногами. Встречая транспорт, он становился на скамейку, и скрестив руки на груди, вежливо объяснял слушателям, что им сейчас надо в баню, а потом всех распределят по рабочим местам. Если кто-то высказывал по этому поводу сомнение, Моль свирепел и тут же забивал его, лишая воли и внушая страх остальным.

В конце 1942 года прибыл транспорт из Пржемысля [500] . Были у заключенных с собой ножи, и они хотели наброситься на эсэсовцев, но их вожак, молодой врач, удержал их от этого — в надежде, что немцы сохранят за это жизнь ему и его жене. Когда все разделись и зашли в камеру, то в камеру втолкнули и его.

Далее следует вторая часть рукописи — так называемые «Заметки», описывающие совсем недавние события. Самая ранняя дата — 10 октября, самая поздняя — 26 ноября 1944 года (скорее всего, в этот день Лейб Лангфус стал жертвой самой последней селекции «зондеркоммандо»).

Так, 14 октября руками «зондеркоммандо» начали разрушать стены крематория IV, изрядно пострадавшие во время восстания за неделю до этого; 20 октября грузовик привез для сожжения картотеки и горы документов; а 25 октября начали демонтировать и крематорий II (при этом в первую очередь демонтировали вентиляторный мотор и трубы — для того, чтобы установить их в других лагерях — в Маутхаузене и Гросс-Розене — таких моторов в крематориях IV и V не было — значит, немцы хотят продолжить свое дело в других местах).

Под конец автор называет свой псевдоним — J.A.R.A. и просит собрать его рукописи: «Сейчас мы идем в Зону. 170 еще оставшихся людей [501] . Мы уверены, что они поведут нас на смерть. Они отобрали 30 человек, которые остаются на крематории V. Сегодня 26 ноября 1944 года».

Далее он описывает свои рукописи и места, где он их спрятал. Одна из упомянутых рукописей называется «Gerusz» («Депортация»).

Дата обнаружения: первоначального — апрель 1945 года, вторичного — ноябрь 1970 года.

Местонахождение оригинала: Государственный музей Аушвиц-Биркенау, Освенцим, Польша. Syg. Wsp. / Autor neznaemy / 449a (Ксерокопия: W&p., torn 78,79; Микрофильм: Инв. №: 156866).

Копия и дополнительные материалы: Яд Вашем. № 303.

Рукопись поступила в ноябре 1970 года от Войцеха Боровчика из Освенцима. История ее такова: в апреле 1945 года ее нашел возле руин крематория III его старший брат Густав Боровчик, впоследствии офицер Польской народной армии, проживавший в Катовицах. В октябре 1970 года младший брат наткнулся на чердаке дома на эту рукопись, после чего передал ее в музей [502] .

Рукопись представляет собой 52 карточки формата 11x17 см, исписанные с обеих сторон. Ряд страниц (особенно в конце) не читается. Пагинация на рукописи — д-ра Романа Пытеля (с 1 по 128, из них последняя страница с текстом — 114-я).

Название авторское: «Der Gerusz» («Депортация»). Судя по сохранившейся нумерации глав, рукопись сохранилась не полностью, хотя пропусков в пагинации нет. Возможно, это и сокращенная версия; автор же при переписке не менял нумерации глав.

После оккупации (район Цихенау был присоединен к Восточной Пруссии и, стало быть, к рейху) с декабря 1940-го по март 1941 г. евреев из Цихенау переселяли в Любим и Радом. Гетто в Макове-Мазовецком долго не трогали, но где-то между 31 октября и 18 ноября 1942 года ликвидировали и его, депортировав жителей в транзитный еврейский лагерь в Млаве, откуда их доставили в Аушвиц.

Примерное содержание рукописи (в скобках — номера листов оригинала): Гл. 1. Первое предупреждение (1-30); гл.6. На марше (30–46); гл. 10. В день перед депортацией (46–49); гл. 11. Изгнание (50–55); гл. 12. Млава (55–83); гл. 17. На железную дорогу (83-101). Дальнейших подглавок и разбивок текста нет, но содержание последней из глав шире ее названия. Начиная с л. 88 в ней описывается прибытие эшелона из Млавы на рампу перед Аушвицем I и селекция (88–93): тогда было отобрано 450 работоспособных и 525 неработоспособных. Первыми на автобусах увезли женщин и детей, во вторую очередь — стариков и слабосильных мужчин. Остальных мужчин повели пешком в Биркенау.