– Нет, – ответил агент де Вайлде. – Помощь не нужна. Но какое сообщение надо передать?

– Я хочу, чтобы радио «Оранж» передало завтра и послезавтра имена, которыми я подписал второе письмо, отправленное мной в Лондон. Если вы тот, за которого себя выдаете, ваши руководители все поймут. Если имена будут переданы, я встречусь с вами снова и представлю людям, с которыми вы хотите встретиться. Приходите послезавтра вечером по этому же адресу.

Гискес сообщил в Лондон, что Винус сомневается, и передал его просьбу. Она вызвала на Бейкер-стрит небольшую панику, однако вскоре письмо было найдено и требуемые имена прозвучали в программе радио «Оранж». На всякий случай их повторяли четыре раза – два вечера подряд: «Курт и Фиа – верьте нам».

Когда на следующий вечер Антон де Вайлде снова явился к Винусу, он был принят тепло и радушно. Осторожный Левинус ван Лоой теперь не сомневался, что к нему прибыл долгожданный радист. Предателя проводили в Харлем, где представили Коосу Ворринку и другим членам Национального комитета.

С тех пор де Вайлде стал доверенным лицом лидеров Сопротивления. Очень скоро радисты Гискеса оказались сверх меры загруженными обменом информацией между Национальным комитетом и эмиграционным голландским правительством в Лондоне. Де Вайлде приносил сообщения, изученные и отредактированные немцами. Копии всех текстов отправлялись в Берлин.

Немцы не собирались арестовывать членов Национального комитета. В тюрьме они станут бесполезными, а на их места придут новые люди, которых придется опять выслеживать и устанавливать с ними контакты… Нет уж, пусть лучше все остается по-старому. Оставляя этих людей на свободе, немцы были обеспечены постоянным притоком ценной информации. Работа де Вайлде на Национальный комитет приносила полное удовлетворение как лидерам Сопротивления, так и немецкой контрразведке. Бородач Коос Ворринк, лидер социалистов, доверял новому радисту безоговорочно. От предателя теперь не существовало никаких тайн. Очень скоро он смог доложить Шрайдеру о знакомстве со многими выдающимися политическими деятелями, и немцы были весьма довольны, получив полный список членов комитета.

Можно только догадываться, какими сведениями обогатились Гитлер и его советники о политических и стратегических планах и решениях союзников в этот период – то есть зимой и весной 1943 года. Информационные материалы от лидеров Сопротивления в Лондон шли сплошным потоком: меморандумы о политической и экономической обстановке в стране, о немецкой администрации, о развертывании воинских частей и промышленном производстве, а также регулярные отчеты о действиях и планах на будущее действующих групп Сопротивления и создании новых и т. д. Особый интерес и недоумение немцев вызвало наличие у подпольщиков подробных описаний немецких фортификационных сооружений на Хук-ван-Холланде, радарных установок в Пииле, аэродромов люфтваффе, организации работ на заводе Фоккера и ряда других секретных сведений. Разумеется, их так и не увидели в Лондоне.

Непрекращающийся поток информации заставлял Гискеса и Шрайдера пребывать в постоянном напряжении. Они знали, что ван дер Ваальс – человек малообразованный, не обладает большим интеллектом. Поэтому они каждую минуту опасались, что он может совершить роковую ошибку и поставить под удар прекрасно организованную и отлаженную игру. Однако бывший маляр общался с голландскими государственными деятелями на равных и пользовался их безоговорочным доверием. Однажды Ворринк предложил ван дер Ваальсу перебраться вместе с его рацией в дом Ле-винуса ван Лооя. Он считал, что это ускорит процесс передачи информации.

Для Гискеса это решение было неприемлемым. Он не мог позволить лидерам Сопротивления передавать и получать сообщения без соответствующей редактуры. Ворринк настаивал, и Гискес придумал весьма хитроумный план. Передатчик принесли в дом Лооя, но он был настроен на офис Гискеса в Дрибергене, а не на Лондон. Де Вайлде привел еще одного радиста – очень молодого человека, но уже успевшего стать двойным агентом. Его звали Уолтере. И сообщения стали передаваться сначала в Дриберген, где они проходили цензуру и редактуру, а уже оттуда – в Лондон. Все ответы из Лондона также приходили сначала в офис Гискеса, а уже потом ретранслировались в дом ван Лооя. Лидеры голландского Сопротивления так и не раскрыли обмана.

Немцы вели себя очень умно, ловко создавая впечатления у Лондона, что все идет хорошо. Когда англичане прислали запрос о миссии Жамброса, от имени комитета им был направлен ответ, что профессор продолжает работать. Очевидно, в этом заключалась одна из причин удивительного терпения, проявляемого Лондоном, когда речь шла о возвращении Жамброса, которое откладывалось много месяцев подряд. И команда «Гольф» была отправлена только в феврале 1943 года.

В период между ноябрем 1942 года и апрелем 1943 года агентов прибывало не много, а до февраля вообще не было ни одного. Частично заброске помешала плохая погода, но по большей части Лондон был настолько доволен установлением прямой радиосвязи с Национальным комитетом, что считал отправку новых агентов лишней.

Как раз в это время голландская секретная служба в Лондоне подверглась очередной реорганизации. Декретом королевы Вильгельмины от 22 ноября было создано новое Разведывательное бюро, начальником которого стал майор Брекман. Через несколько месяцев его сменил на этом посту майор Дж. М. Зомер, который до этого почти два года проработал в Голландии в подполье. Он был настоящим экспертом в своем деле, и под его руководством голландская секретная служба впервые стала действовать эффективно. Доктор Зомер решил изолировать свой департамент от влияния как голландского отделения SOE, так и MVT полковника де Брина. Он сделал ставку на сотрудничество с SIS.