В заключение эсэсовец зачитал точный перечень поступивших для Prosper грузов и список прибывших агентов.

«Май, Шомуан – 15 контейнеров, 2 агента военного министерства, Вальер – 10 контейнеров, Курменан – 10 контейнеров, Меннету – 10 контейнеров, Нёви – 4 контейнера, Сент-Эньян – 10 контейнеров, Тейлай – 10 контейнеров. Июнь: Вальер – 10 контейнеров, Ги – 4 контейнера, Монришар – 15 контейнеров, 2 агента…»

На следующий день в камеру Кулиоли ввели майора Нормана. Он был в наручниках, но аккуратно одет и выглядел вполне здоровым. В отличие от него Кулиоли был весь покрыт ссадинами и кровоподтеками, а его раненая нога была кое-как забинтована грязными бинтами.

Норман рассказал Кулиоли о соглашении, подписанном Саттилом и Киффером.

– Они и так все знали о нашей работе в последнее время. Обещали никого не расстреливать, если получат спрятанное оружие. Проспер согласился отдать им наш арсенал, – сказал он.

Пленные вместе честно постарались припомнить местонахождение тайников, где было спрятано оружие. Их было довольно много, и им не всегда это удавалось. Но Лангер был настороже.

– Мы должны получить все, – заявил он, – до последнего пистолета.

Норман попробовал объяснить дотошному немцу, что все до единого револьверы и «стены», скорее всего, обнаружить не удастся, но тот не желал ничего слушать. Стремясь успокоить Лангера, Кулиоли сказал:

– В последнее время я не раздавал оружие, все должно быть на месте. И я могу показать, где спрятано около сотни контейнеров.

Внимательно рассмотрев карты, которые гордо демонстрировал Лангер, Кулиоли понял, что, как минимум, четыре локальные сети, входившие в Prosper, «сгорели». Поэтому он с тяжелым сердцем решился отдать немцам склады с оружием, находившиеся на их территории. Кулиоли считал, что руководители этих организаций все равно уже арестованы, поэтому и назвал Роже Куфрана в Роморантене, у которого хранилось 30 контейнеров, Андре Гатиньона в Нойре-сюр-Шер, имевшего 20 контейнеров; Огюста Корделе в Шомон-сюр-Луар, хранившего 25 контейнеров, и Альбера Ле Мера в Шамборде с 14 контейнерами. При этом он тешил себя слабой надеждой, что фашисты удовлетворятся этой жертвой и не потребуют других.

Штурмфюрер СС Лангер не стал дожидаться, пока у Кулиоли заживет нога, и в начале июня повез его в Солонь. Его везли по городкам и деревням в открытой машине на глазах сотен мужчин и женщин, которые еще совсем недавно храбро сражались рядом с ним. Ему приказали рассказать всем о заключенном договоре. Поэтому в каждом населенном пункте ему приходилось выступать перед молчаливыми людьми и повторять одно и то же: «Арестованные члены движения Сопротивления будут считаться солдатами, их семьи и собственность останутся неприкосновенными».

Кулиоли рассчитывал на то, что Киффер сдержит слово. Эту уверенность еще более укрепила записка от Нормана, переданная ему Лангером.

«Старина Пьер! По моим сведениям, в твоем распоряжении находилось шесть передатчиков. Они нашли у тебя только пять. Ты можешь мне сказать, где шестой? Гилберт».

Таким образом Кулиоли узнал, что его тайное убежище – маленький коттедж в Вейене – обнаружено и подверглось обыску. Сам он ни слова не говорил немцам об этом месте и, разумеется, о передатчиках.

Недостающий передатчик находился у графа де Бернара в замке де Нантей. Но Кулиоли, решивший во что бы то ни стало защитить семейство Бернар, сказал, что, если ему не изменяет память, шестой передатчик довольно давно увез сам Норман. Рацию так и не нашли. Услышав об арестах, граф тщательно упаковал ее в промасленные тряпки и утопил в своем пруду. Оттуда передатчик был снова извлечен лишь в 1945 году после возвращения хозяина поместья из концлагеря.

Вначале немцы вели себя достаточно корректно. Они арестовали названных Кулиоли людей, но во время его поездки по Солони отпустили их снова. Пьер искренне радовался, видя, что люди, сдавшие оружие, остались на свободе. Наивный человек!

Спустя несколько дней эсэсовцы вернулись в Солонь, и начались повальные аресты. Четверка подпольщиков, временно отпущенная на свободу, была снова арестована. Кроме того, немцы схватили Датемов и многих других руководителей и активных борцов местного Сопротивления. Все они были отправлены в концентрационные лагеря и казнены. Их жены и дети также были арестованы, провели долгое время в тюрьме, а позже попали в Равенсбрюк и Нацвайлер. Женщины и дети, за некоторым исключением, остались живы.

Благодаря молчанию Кулиоли граф де Бернар еще некоторое время оставался на свободе. Но в конце концов его тоже схватили. Причем при его аресте снова прозвучало имя Гилберт. Графа отвезли в гестапо в Орлеане и предъявили обвинение в укрывательстве агентов SOE. В ответ на выраженное графом недоумение ему было сказано:

– Гилберт часто обедал в вашем замке. Ему особенно нравился рубец с луком.

Это была правда. Однако граф очень удивился, когда ему показали его собственную книгу гостей – массивный том в красивом кожаном переплете, лежавший в доме на видном месте. Граф пребывал в здравом рассудке и никогда не предлагал гостившим у него агентам SOE оставить свои автографы в этой книге. Тем не менее в ней имелась подпись, которой раньше не было и не могло быть – Гилберт. Графиню де Бернар арестовали через восемь дней, когда она вместе с префектом М. Бусьером явилась в тюрьму на свидание с мужем. Графа отправили в Бухенвальд, а его жену – в Равенсбрюк, где она встретилась с Жаклин. Бернарам удалось выжить. М. Бусьер долгое время хранил свой секрет. Вскоре его перевели на должность регионального префекта в Марсель, где он продолжил работу на Сопротивление. В 1944 году он был схвачен и казнен.