И постепенно, люди убеждались, что все в порядке, бояться нечего... вот только один за другим начали бесследно пропадать священники. В нескольких местах внезапно вспыхнули и сгорели дотла церкви и часовни... но такое случалось и раньше, а лето выдалось на редкость засушливое... бывает...

Через неделю после начала бунта, все дворянские роды присягнули на верность принцу Тарису и провозгласили его единственным законным правителем Империи. Владыка Мезеран был объявлен узурпатором. Еще через три дня, Тарис двинул свою армию по направлению к столице Империи.

К этому моменту, Император Мезеран уже знал, о настоящей роли своего брата Тариса во вспыхнувшем бунте. Знал о том, что Тарис объявил себя истинным Императором, знал, что к столице движутся мятежные войска...

Говорят, что когда владыка узнал горькую правду, то надолго уединился в своих покоях, чтобы никто не видел охватившей его скорби. Однако позднее, прислуга перешептывалась, что в императорских покоях не осталось ни единой целой вещи - все было разбито, сломано и разорвано в клочья.

Когда владыка вновь вышел к ожидающим его приказов людям, это уже был совсем другой человек. От Мезерана Милостивого не осталось даже намека. Когда военачальники получили прямой приказ Императора, то они содрогнулись - по вступлению на территорию западных провинций, солдатам предписывалось уничтожать все живое на своем пути, ровнять с землей дома и постройки, сжигать поля и плодоносящие сады. После такого, западные земли должны были превратиться в безжизненную пустыню...

Немедленной казни без суда, подлежали все дворяне, посмевшие восстать против законного правителя Империи. Все, за исключением принца Тариса - его, Мезеран приказал доставить в столицу живым.

"Вестники" разлетелись во все стороны огромной Империи и вскоре, регулярная имперская армия двинулась в сторону западных провинций. Конные и пешие войска заполнили дороги до отказа, вслед за ними тащились длинные обозы из заполненных снаряжением и провизией подвод. Обособленно от остальных, чтобы не глотать дорожную пыль, величаво ехали боевые магии - выпускники Магической Академии, надежда и опора Империи. Именно на них, владыка Мезеран возлагал свои самые большие надежды в быстрой победе над посмевшими восстать против его воли. На боевых магов и конечно же, на свои войска.

Пусть, Тарису удалось собрать под своим началом достаточно много солдат, но ведь это сборище никак не может сравниться с великолепно обученной имперской армией! На стороне императора опытные полководцы - те, кто многократно закален в ожесточенных боях.

По уверениям министров и прочих придворных лизоблюдов, самое больше через месяц, принц Тарис будет доставлен в дворец Мезерана, на справедливый суд.

Нет, император Мезеран не боялся поражения... но он был раздражен - старые церковные крысы совсем выжили из ума! Они посмели противоречить самому Императору и отказались благословить то, что по мнению Церкви Создателя, станет самой настоящей братоубийственной войной!

Соглядатаи доложили, что тема проповедей и молебнов разительно изменились - теперь, проклятые святоши прилюдно осуждали войну с западными провинциями и призывали царственных братьев примириться и не разжигать костер войны, в котором сгорит множество невинных душ... К взываниям священников никто не прислушался - помимо основной причины начала военных действий, война была чрезвычайно выгодным делом для многих купцов и дворянский родов. Даже солдаты надеялись набить свои заплечные мешки богатой добычей, поэтому, призывы Церкви пропали втуне.

В знак протеста, Церковь Создателя приказала всем армейским священнослужителям покинуть имперские войска и вернуться в монастыри и церковные ордена. Мало кто заметил и придал значение тому, что среди темных солдатских доспехов перестали мелькать белые балахоны священников. Церковь отошла в сторону и из-за глухих стен монастырей и соборов, начала пристально наблюдать за развитием событий.

Армия императора Мезерана продолжала двигаться на запад - а навстречу им шли войска мятежного принца Тариса, который в отличие от своего оставшегося в столице брата, самолично возглавлял поход...

На этом месте Койн прервался и с искренней радостью поприветствовал вошедших в мой угол Литаса и Рикара:

– Ну, наконец-то! Тикса! Давай флягу! Тьфу! То есть - Тикса, риса да моти!
– судя по слегка заплетающемуся языку, Койн добавил себе в кружку далеко не одну каплю настойки и уже изрядно захмелел - И мне добавь! Киси ма! Киси ма!

Тикса в свою очередь что-то пробубнил на гномьем языке и вытащил из-за пазухи "моти" - похоже, именно под этим словом, коротышки подразумевают флягу. Вновь заскрипела отвинчиваемая крышка фляги и зазвучало знакомое бульканье.