Шрифт:
Он привстал с кресла, оглядываясь по сторонам, и вдруг краска схлынула, сбежала с лица Олега Золотцева.
Он поперхнулся, сморгнул, но…
Собранная им цепочка кристаллов, изогнувшись в какой-то замысловатый иероглиф, висела в метре от пола, в воздухе, и по ней быстро, едва уловимо для глаза, пробегали бледные сполохи статической энергии.
Пять оставшихся не у дел колючих кусочков кремния, которые — «он мог поклясться в этом!» — только что лежали на правом подлокотнике кресла, сейчас по непонятной причине оказались в воздухе и лениво плыли к этому образованию, явно презирая все привычные законы физики. Вот один из них коснулся подвешенного в воздухе иероглифа, блеснул короткой вспышкой электрического разряда и… присоединился к нему!..
Олег почувствовал, как спину прошиб холодный пот.
Ему стало не просто страшно, он ощутил безысходный ужас, когда цепь из пятнадцати кристаллов вдруг прихотливо извернулась в воздухе и поплыла прямо на него.
Процесс эволюции подразумевает наличие определенной среды, постоянно влияющей на порожденный ею организм. Среды, под воздействием которой тот начинает меняться, наилучшим образом приспосабливаясь к условиям выживания.
Это называется мутацией, изменением. Последовательная цепь полезных изменений, которые позволяют организму выжить, стать более приспособленным к окружающей среде, и является эволюцией.
Процесс эволюции, инициированный на планетах, привел к возникновению различных форм жизни, как разумной, так и животной, растительной и т. д.
Но с развитием Человеческой Цивилизации мы наблюдаем, как на наших глазах в течение очень короткого исторического периода возникла еще одна среда обитания — кибернетическая, виртуальная.
Кто из нас с вами задумывался над вопросом — применимо ли к этой среде понятие «эволюция» и если да, то как и в какие сроки это будет выражено? Что явится плодом такой эволюции в среде фантомных образов? Если какая-то из программ вдруг окажется нацелена исключительно на выживание, воспроизведение самой себя, то как это выразится в мире материальном? Постарается она обрести вещественный эквивалент самой себя или же удовольствуется той средой, что ее породила?
Ответа на подобные вопросы пока что нет.
Хоук и Яна, запертые в трюме, уже начали терять счет томительному времени, когда где-то под самым потолком, невидимый из-за складированных тут контейнеров, вдруг ожил динамик внутренней связи.
— Кто-то меня слышит? — осторожно осведомился он голосом Сергея.
— Иволгин, ты? — задрав голову, встрепенулась Яна.
— Да, это я… — ответил голос из охрипшего, явно порванного и потому дребезжащего динамика. — Отвечайте громче, можете кричать, микрофон, наверное, очень далеко от вас. Я активировал старую систему связи. Когда-то в этом отсеке была ремонтная мастерская.
— Что ты хочешь?
— Идиотский вопрос… Помочь вам выбраться, естественно…
— Но разве ты…
— Яна, перестань глупить! — раздраженно ответил Сергей. — Если бы я не присоединился к Дитриху, то сомневаюсь, что смог бы помочь. Между прочим, наш новоявленный капитан сейчас топает в криогенный отсек.
— Зачем? — задрав голову, резко осведомился Хоук.
— Догадайся с трех попыток, Алан.
— Пассажиры?
— Точно так, капитан. Думаю, они теперь стали для него обузой.
— Ты можешь ему помешать?
— К сожалению, нет. Физически он сильнее меня, к тому же у него пистолет, забыли? Я попытаюсь его отвлечь от этого занятия, а вы будьте готовы, я запустил в бортовую систему маленькую программку, она разблокирует склад, как только доберется до нужного узла управления. К сожалению, Миллер очень подозрителен и заблокировал все терминалы своим личным кодом. Иначе я бы уже вытащил вас оттуда.
— Добро, Сергей, не рискуй зря. Попытайся его отвлечь.
— Что я и делаю. Сидите тихо, капитан, и молитесь, чтобы мой вирус прорвался до управляющего дверьми терминала. Я, по возможности, буду держать вас в курсе. Пока.
Где-то под потолком отсека тихо щелкнул отключившийся динамик.
На лице Яны почему-то появились пунцовые пятна.
Второй раз за прошедшие сутки она ошиблась в одном и том же человеке.
Яркая бледно-голубая вспышка плазменного разряда осветила космос, буквально испарив десяток кубических метров лавового выброса, который не вписывался в рассчитанные для транспортировки внутрь фабрики габариты.
— Ну вот видишь, как все просто, — довольно констатировал Эшгар, наблюдая, как переливается вишневыми волнами перегретая поверхность глыбы. Пятно раскаленного металла расползлось по ней, имея в диаметре не менее шести-семи метров.
Стены той пещеры, где накануне побывал Олег, тоже раскалились, испуская зыбкое, дрожащее сияние.
Они стали мягкими.
В вишневом металле что-то шевелилось.
Крохотные колючие комочки кремния не были подвластны той температуре, которая заставила размягчиться металл. Для них такая термическая обработка означала только одно — долгожданный источник энергии, а следовательно — жизнь.
Миллионы лет они спали в холодном безмолвии вакуума, намертво впаянные в останки циклопических орбитальных сооружений. Бег времени не значил для них ровным счетом ничего.
Эти крохотные кусочки кремния с пронизывающими их микроскопическими прожилками на самом деле являлись неимоверно сложными, выполненными на уровне микроинженерии механизмами.
Микромашины…
Форма смерти некогда великого разума.
Его генетическая и технологическая память, цистовая форма, призванная пережить века и катаклизмы.
Эшгару быстро надоело смотреть на раскаленное пятно.
— Все, можно запускать глыбу, — произнес он, отворачиваясь.
Они с Владой стояли подле переносного тактического пульта, который автоматика выдвинула из специальной ниши в обшивке георазведывательного модуля. Под их ногами была решетчатая аппарель, а вокруг сотни, тысячи бесформенных обломков металла.