— И чего ж это вы не вмещаете? — не без сарказма поинтересовался чекист.

— Да зверства этого, понятное дело. Ванька-то веселый парень был, баб любил, — раздумчиво заметил Палач.

— Так он и теперь любит. Изнасиловано все женское и частично мужское население Муравьенко, некоторые посмертно, — мрачно ответил Орешкин. Помолчал немного и продолжил: — Сейчас его орда беспредельная в тундру ушла, как растворилась. Пробовали вертолетами местность прочесывать — два пропали, остальные ни с чем вернулись. Вы, Глебов, я думаю, догадались уже, зачем мы вас от смерти спасли… Думаете, по негру этому вас пытать будем? А вот и нет, вернее, не только… — зловеще захохотал Орешкин.

Из сугроба торчала нога. И как ее заприметил бурильщик Афанасий, поехавший с друзьями на вездеходе в тундру покататься — побухать на просторе, — загадка. Не иначе в запойной душе его сверхъестественная чуйка проявилась. Человек, из-под снега извлеченный, был странен. Поражал он несказанностью голубых своих глаз и огромностью члена. Последнее обстоятельство бросалось в глаза в силу полной обнаженности человека того. Был он как будто в сознании, но молчал. Только поводил из стороны в сторону чудными глазами своими.

Мужики влили ему в глотку бутылку беленькой, надели ватник и повезли на буровую. Первое, что пришло им в голову, — с зоны парень сбежал. Через неделю, правда, сложилось другое мнение: не иначе — инопланетянин. Основанием для подобного заключения послужили весьма необычные его свойства. Во-первых, изначально русский ему явно знаком не был, но уже через неделю он бойко лопотал на каком-то странном русско-татарско-хохляцком наречии (в полном соответствии с национальным составом бригады). Во-вторых, он играючи, в одиночку удовлетворял буфетчицу Нюрку, неисправимую нимфоманку, которой и целой бригады всегда было мало.

Отличался он также недюжинной физической силой. Лишь слегка напряглись под фуфайкой бугры каменных мышц, когда незнакомец вытягивал из болота ушедший в него по самую кабину бульдозер. И припомнили буровики, что за пару дней до обнаружения загадочного белокурого секс-гиганта Степка Корягин видел в небе НЛО. Но поскольку был он пьяница и раздолбай, то никто ему не поверил. Теперь же задумались…

Пошукав, нет ли чего в округе подозрительного, в паре десятков километров к северу на снегу обнаружили очень подозрительную круглую, пятнадцати метров в диаметре, обугленность, а рядом — продолговатую в человеческий рост. Это были следы летающей тарелки, эвакуированной поисковой командой арктогеанцев, и останки испепеленного ими же Волка. В скором времени НЛО в небе над буровой стало возникать по нескольку раз в сутки. Словно бы искало чего.

Мужики все в бригаде подобрались бывалые, не робкого десятка, а все же не по себе становилось от этих пульсирующих тревожно-неземным светом херовин над головой. Надо было что-то предпринять. Бригадир Иваныч предлагал вернуть «инопланетянина туда, откуда взяли», Степка — продать программе «Очевидное — невероятное», а еще лучше американским миссионерам какой-то космической религии, обосновавшимся недавно в Муравьенко. Но Нюрка резко воспротивилась обоим проектам и заперла сверхчеловека (а это, ясное дело, был он) в своем вагончике. Спорить с ней не стали и коллегиально порешили дождаться окончания вахты (оставалось меньше недели), а там уж и глядеть, чего да как.

Палач притаился за барханом. Зорко через прибор ночного видения вглядывался в дорогу, ведущую к развалинам древней башни. Вглядывался уже третьи сутки подряд. После бутырских кошмаров в себя он пришел поразительно быстро. Излечение и реабилитация заняли каких-то три дня. Правда, точнее сказать он не мог, поскольку сразу после беседы с Орешкиным был усыплен и пробудился свежий, как огурчик. «Видно, сильно им приспичило», — понял он сразу. Однако до какой степени, Палач и не представить себе не мог.

«Настройка» Берией демонологов дала изумительные результаты. Они не только запеленговали борменталевские нычки (запасов крови, по самым скромным подсчетам, должно было хватить на полгода. «Сука», — только и сказал при их обнаружении Лаврентий Палыч), но и сумели, воодушевленные кровавым оскалом Цербера, засечь самого Басаврюка.

Оказалось, что Тарас Опанасович снюхался теперь с главарями секты ассасинов, всеми почитавшейся давно изничтоженной. Но не тут-то было. Остатки строжайше законспирированных нелюдей обитали в пустынной и гористой местности на территории Ирака. И владели, судя по всему, некой зловещей тайной.

Недоумевал по поводу такой загогулины Берия не долго. Ровно до тех пор, пока не получил подробного отчета о ямальских событиях.

«Главная тема в этой истории — башня сатаны, — понял нарком. — Как-то оно все связано. Не иначе Опанасыч в этой дьяволиаде не последнюю скрипку играет. Вся эта хрень на Северах — его рук дело. Ну, ничего, не все потеряно», — бормотал под нос нарком, делая себе очередную кровавую прививку. Но в голосе его не звучало прежней стальной уверенности. Чуял Лаврентий Палыч какой-то подвох.