– Тэнри!
– Агатами кажется, что она кричит, но на самом деле у нее получается лишь шептать.
– Тэнри!

Как же трудно передвигать свое непослушное тело. Словно кто-то разлегся на тебе или взвалил на твою спину бетонную плиту. Локти разъезжаются, голова ударяется об пол. Чужие ноги, чужие руки, чужая голова. Агатами вновь заключили в глиняный сосуд чужого тела. Но нужно выбраться, нужно двигаться, вырвать себя из зеленоватой пелены близкой смерти.

– Тэнри!

Еще одно движение, упрямое ворочание в связке непослушных мышц. Жесткая щетка ковра проходится по голой коже. Одеться бы, - с тоской думает прошлая Агатами, Агатами номер один - самолюбивая, самоуверенная, самовлюбленная дура. Агатами, Которой Уже Нет. Агатами, которая просочилась между жерновов пыточной машины, стекла на землю и вернулась в первичный полиаллой анимы, в изначальный источник сфирот.

Потому что Агатами номер два безразлично - в одежде она сейчас или нет. У Агатами номер два есть цель - Тэнри.

– Помоги мне, Тэнри, - шепчет Агатами.
– Скажи хоть что-нибудь. Глупость. Ты любишь говорить глупости. Мальчишки обожают говорить глупости девчонкам, которые им нравятся...

Тэнри смотри в потолок. Не хочется шевелиться. Не хочется даже думать. Любое движение - телесное или мысленное - немедленно отзывается болью. Болью? У ЭТОГО должно быть какое-то другое имя. Мука. Страдание. Пытка. Казнь.

Если не дотянуться до кармана, то зубастое чудовище боли его прикончит. Пальцы скребут по клапану, поддевают липучку, пробираются внутрь. Зверь обнажает зубы и впивается в плечо. Тэнри кричит.

Нет. Бессмысленно. Вот, кончики пальцев лежат на гладком цилиндре с обезболивающим. Но это все, на что Тэнри способен. Дурак. Сопляк. Мальчишка.

Над ним вновь кто-то склоняется. Господин канцлер?

– Все будет в порядке, - говорит Рюсин.
– Все будет в полном порядке.

Игла впивается в сердце, и боль выключают. Остается только слабость.

– Можешь двигаться?
– спрашивает Рюсин. Умница Рюсин. А Тэнри - сопляк и дурак.

– Агатами... Помоги ей...

Рюсин боится оторваться от Тэнри. Ему кажется, что только его руки удерживают Тэнри от падения в техиру, от воссоединения со сфиротами, когда тело начинает леденеть, анима проступает сквозь кожу и окутывает умирающего последним, прощальным светом. Рюсин всхлипывает, горячие слезы падают в разверстую рану на лице Тэнри.

– Сейчас... мне... будет... хорошо...
– Тэнри собирается с силами и отталкивает Рюсина от себя.
– Агатами... к ней...

Мальчик поднимается с колен и осматривается. Перевернутые стулья, разбитый стол, как будто нечто тяжелое обрушилось на его стеклянную поверхность, горчичный ковер обезображен многочисленными пятнами. Разбросанная одежда. Рюсин обмирает. Вот платье... Девчоночье платье -легкомысленное и прозрачное. С каких пор Агатами носит такие платья? Она ТАКОЕ и под страхом смерти не наденет.

Рюсин спотыкается и чуть не падает на Агатами. Он не верит своим глазам. Он опускается на колени рядом с ней и осторожно трогает за плечо, стараясь не смотреть на спину. Что ЭТО?!

– Агатами... Агатами...

Ладонь чувствует тепло, влажное и прохладное тепло живого человеческого тела. Рюсин неуклюже подсовывает под девочку руки и осторожно ее переворачивает. Какая тяжелая! Ужасно тяжелая. Кажется, что она превратилась в жидкий свинец, и теперь металлическая жидкость свободно перекатывается внутри оболочки Агатами. Рюсин дрожит. Ему ужасно хочется отвести глаза, ему почему-то кажется, что Агатами сейчас заорет на него: "Отвернись, извращенец!", но изукрашенное разноцветной татуировкой тело притягивает, гипнотизирует, кажется, что сама Агатами спряталась в переплетении зеленых, коричневых, оранжевых ветвей, слилась с волшебным лесом, выколотым на коже, и теперь нужно очень напрячь глаза, чтобы разглядеть ее внутри спутанных ветвей деревьев и кустарников, уловить движение девичьего тела в спокойном колыхании высоких изумрудных трав.

Так, сделано. Агатами лежит на спине и смотрит на плачущего Рюсина. Плакса, хочется ей сказать нежно и отвесить по его толстым щекам несколько отрезвляющих пощечин. Плакса. А еще - Дракон. Две ипостаси одной сути. Как же соединяется в нем его слюнтяйство и его сила?

– Плакса, - шепчет Агатами.
– Рюсин - плакса.

Тот улыбается.

– Зато ты - вообще голая!
– хоть чем-то надо растормошить безвольную куклу.

– Плевать... Теперь - все равно.

– Нет, Агатами, нет!
– пугается Рюсин. Пусть лучше обзывает его извращенцем! Пусть лучше наорет на него, но только вырвется из смертельных объятий равнодушия.
– Не бросай меня, Агатами! Не бросай!

Не поднимаясь с колен, он по-крабьи, смешно и неуклюже подбирается к валяющемуся на полу платья и тащит его к Агатами. А как она его наденет? Это придется сделать самому Рюсину - ухитриться натянуть тонкую материю со множеством каких-то непонятных замочков, застежек, складок, карманчиков, клиньев, воланов на безвольное тело девочки.

– Дай мне, - на плечо Рюсина ложится тяжелая рука. Рюсин пугается, но это - Тэнри. Тэнри! Тэнри! Рюсину кажется, что с него внезапно сняли тяжеленный груз, освободили от неимоверной тяжести. Ну какой из Рюсина командир?