Темнота осложняла поиски, но мох выдал снорков: осматривая западную стену, не далеко от того места, где я завалил первого мутанта, нашёлся достаточно широкий пролом. В него я свободно мог пролезть боком, если снять РД. Из дыры шёл лёгкий сквозняк, значит, есть пустоты. Медленно, шаг за шагом, я преодолел метров тридцать, после чего спрыгнул с двухметровой высоты на пол просторного зала, где работали какие-то машины. Сильно не разбираюсь, но похоже это насосная станция, самый нижний уровень. Приладив РД за спиной и снова взяв АПБ, я приступил к осмотру машинного зала.

Ничего особенного: снорки тут не задерживались и использовали это место как транзитный коридор. Осторожно продвигаясь по часовой стрелке, вдоль левой стены, мне удалось обнаружить проход, дверь лежала неподалёку, сорванная с петель. Дальше была трёхпролётная лестница, ведущая видимо в служебные помещения. Пройдя по ней, я оказался в точно такой же комнате, как и та, через которую я попал под землю. С той только разницей, что вместо солидной и надёжной двери в стене зиял пролом 2х2 метра, оттуда тянуло сыростью, а на полу было сантиметров на двадцать воды.

Помещение было разгромлено основательно. Задерживаться здесь смысла не было. Радиационный фон был чуть выше нормы и я стал продвигаться в сторону «стакана» колодца, чтобы выбраться из катакомб как можно быстрее. В коридоре горело две аварийных красных лампы, вода на пол лилась с полутораметровой высоты, водопадом стекая из разорванной трубы, чей конец выступал из стены, зияя рваными краями. Пить эту водичку конечно не стоило. Пройдя метров тридцать по коридору в поисках лестницы на поверхность, обнаружилось, что тоннель идёт дальше в западном направлении, в то время как лестница ведущая наверх, всё же была, хоть в данном случае это не скобы а обычная «пожарная» стремянка. Люка на верху не наблюдалось, видимо через него снорки и попадали в подземелье. Уровень воды выше двадцати сантиметров не поднимался, что означало наличие стока и наклона вниз, где-то дальше по коридору.

Выбор был не так очевиден: поверхность всё ещё была небезопасна. Вояки частым гребнем шарили по всем доступным им участкам Зоны, не считаясь с трудностями. С другой стороны, кроме снорков могут попасться ещё какие-нибудь любители половить дичь в канализации. Люди тоже могли преподнести пару-тройку неприятных сюрпризов в виде мин-ловушек, охраняющих чужие схроны. Заметить их в темноте, даже пользуясь ноктовизором, задача очень непростая. Я решил провести рекогносцировку на местности, «поставив» на поверхность. За те двадцать часов, что я уже шарюсь по местным катакомбам меня могут искать не так тщательно. Полезу. Посмотрю, может и понравится…

Лесенка оказалась скрипучей и чуть качалась. Струя тугого осеннего ветра встретила меня на верху. Было вновь раннее утро. Туман оставил землю в покое и видимость была превосходная. Выкатившись из люка, я отполз на пять метров в стону, огляделся. Позади были холмы, на западе, сквозь редкие промежутки лесопосадок проглядывало шоссе, ведущее на Военные склады. Но что-то было не так. Пахло свежей гарью. И то был не запах костра, пахло сгоревшим керосином и палёными покрышками. Перейдя в полуприсяд и расчехлив монокуляр, я начал оглядываться по секторам. Точно: в направление на северо-восток поднимался столб дыма. Сканер чётко принимал сигнал бедствия на всех частотах. Авария. Вояки были не далеко, я вышел на ничейной территории, где постоянно сталкивались рейдеры кланов и разведывательно-поисковые группы военных. Зона свободного огня. Судя по отрисованным пеленгам, к месту катастрофы шло три группы: рейдеры «Свободы», судя по отметкам их пятеро, шли со своей базы; военные десантировались на юге и поспешали медленно (их было трое), и неопознанная группа, количеством шесть участников. Эти ни как не определялись. Я отнёс их к партии особо нелюбимых мной наёмников. Хорошего ждать не приходилось ни от одной из сторон, если упала «вертушка», а рубь за сто, что это так и есть, всех интересует только груз. Если что-то можно спасти. Но самое интересное, что сначала претенденты померятся силами и лишь потом придут к месту крушения: волей судьбы я оказался ближе всех и меня никто не обнаружил. Вопрос был в другом: а надо ли мне всё это. Свой гешефт я уже сделал, осталось только отсидеться где-нибудь суток трое и можно обратно. За костюмом и оружием. Что ещё за народ разбился неизвестно: но к вертолётам имели доступ только учёные и вояки, другие тянули грузы караванными тропами, иногда балуясь автоперевозками.

В какой-то мере, учёных мне было жаль чуть больше, чем военных, поэтому решительно обновив маскировку, снарядив полностью боекомплект к обоим стволам и переложив гранаты поудобнее, я двинулся в путь. Может и напрасно: если даже вертолёт и упал одним куском, не факт, что есть выжившие, а маяк просто включился автоматически. Метки двух ближайших претендентов (наёмников и «Свободы») сошлись на расстояние в семьдесят пять метров. Дистанция прямой видимости. С юго-запада, послышались звуки перестрелки. Ухнул взрыв (кто-то пальнул из РПГ). Группы вступили в бой. Пока минус два. Воякам тоже предстоит подключиться, т.к. их путь лежал через узкий проход образованный радиоактивными горами и целой кучей аномалий не самого приятного свойства. Где-то через полчаса их обнаружат снайпера противостоящих групп сталкеров и потеха пойдёт уже на три стороны. Вояки, само собой запросят поддержку, но вряд ли это возможно: судя по переговорам на общем канале, надвигался Выброс, в таких условиях машину в воздух никто поднимать не станет. Веселитесь, граждане, веселитесь. Я принял решение вмешаться в ситуацию с вертолётом, только ведомый неким инстинктом, что это НЕОБХОДИМО сделать. Своим чувствам я привык доверять: пойду и посмотрю.

«Вертушкой» оказался гражданский Ми-8, с бортовым номером 044. Видимо просто упал, как это бывает с вертолётами повсеместно в Зоне отчуждения. Надо отдать должное пилотам: машину они пытались посадить, но вертолёт был чем-то серьёзно нагружен, и при посадке взорвалась «горючка», а следом за ней сдетонировало что-то из груза. Экипаж погиб мгновенно, а остатки груза и людей раскидало в радиусе двадцати метров от остова машины. Мало того: затрещал мой датчик радиационного излучения: либо вертушка упала в радиоактивную плешь, либо груз был весьма и весьма «сияющим». Доза в эпицентре в сотни раз превышала допустимую, на большинстве людей были оранжевые костюмы учёных типа ССП-99 «Эколог» (хорошо подходящие для исследований аномалий и «горячих» зон т.к. на девяносто процентов защищали от радиации и некоторых особо пакостных свойств аномалий вроде «жарки»). Это увеличивало их шансы остаться в живых, если бы всё исчерпывалось только излучением и аномальными полями. Мутанты не боятся радиации, а большинство аномалий, смертельных для человека, мутантам, что щекотка. И стая псевдособов в количестве шестнадцати особей уже поволокла труп одного из погибших за невысокие холмы. Они не торопились, уже чуя, что люди либо мертвы, либо не могут сопротивляться.

Признаков жизни не подвал никто. Так мне показалось при беглом осмотре места крушения, пока один шустрый псевдособ не подошёл к телу учёного с прикованным к левой руке чемоданчиком. «Труп», лежавший ничком, ожил и выпростав левую руку с «фортом», выпустил в мутанта три пули подряд. Все мимо. Я вскинул АПБ (расстояние было двадцать два метра по дальномеру) и в два выстрела успокоил «собачку». Учёный оглянулся в мою сторону и вытянул руку с пистолетом в моём направлении, но видимо потерял сознание и снова зарылся носом в землю.