Ситуация осложнялась невозможностью подойти к телу. Такой фон убьёт меня через два часа максимум. Оставался единственный способ: вытянуть на петле учёного из «горячей» зоны и перенести его в канализацию волоком. Остальные, видимо уже больше в помощи не нуждались. Что заставило их вылететь во время предшествующее Выбросу для меня оставалось загадкой.

Все-таки придётся идти под землёй: с Выбросом шутки плохи, а пять метров грунта и железобетонных конструкций — это надёжное укрытие.

С третьей попытки мне удалось зацепить учёного и затянуть аркан достаточно крепко. Псевдособы поедали трупы людей и своего сородича, не обращая на меня никакого внимания. Бой в отдалении не затихал, к «Свободе» подошло подкрепление, и они теснили наёмников. Военные просто отступили, не сдержав давления превосходящих сил противника. Бой перешёл в позиционную фазу и к месту аварии победители выдвинутся ещё примерно через сорок минут. Может через час.

Не прикасаясь к телу, я волок его к колодцу. Преследования я сильно не опасался: на месте крушения, следопыты обнаружат кучу следов стаи, плюс место откуда я вылез, скорее всего известно местным старожилам как логово снорков, слизь которых всё ещё местами отслаивалась с моего комбеза. Вот и он, долгожданный! Плюнув на фон, я обвязал тело учёного под мышками и начал осторожно, стравливая верёвку, опускать тело в колодец. Потом спустился сам. Дозиметр буквально захлёбывался, костюм учёного сильно «светился». Я подтащил бесчувственное тело к прорыву в трубе так, чтобы вода лилась на маковку его шлема. А сам отошёл в сторону, теперь нужно было подождать, пока проточная вода смоет радиоактивную пыль. Я же сменил перчатки, которых захватил три пары и присел на кусок стекловаты, предусмотрительно прихваченный из разгромленной подсобки. Треск счётчика перешёл в пощёлкивание, а через двадцать минут все вернулось к обычным показателям.

Но я не спешил. До сих пор не было ясности, что же делать со спасённым: просто так оставить тут не годилось, взять с собой было невозможно. Само собой убивать его мне тоже не хотелось. Всё склонялось к промежуточному варианту: оставит парню единственный саморазогревающийся сухпай, немного воды, а самому продолжить путь дальше по тоннелю. Главное — оставить о себе как можно меньше информации. Кто его знает, кому он будет докладывать о своём спасении. Лишняя популярность в мои планы не входила. Парень зашевелился, чуть привстал на локтях, пытаясь подняться, но тут же упал на пятую точку, подняв мутную волну воды. В его чемодане, было что-то тяжёлое (отстёгивать я его не стал, он болтался как был: пристёгнутый к запястью левой руки учёного).

Я поднялся и подошёл метров на пять, чтобы не быть видимым выше уровня груди. Нужно было поговорить.

— Не трепыхайся. Всё нормально: ты жив, мне твоего ничего не надо. Оклемаешься, и иди себе куда шёл. — Говорил я спокойным, безразличным тоном, не подразумевающим ничего, кроме простой вежливости, между случайными попутчиками. — Кивни, если понял, или горшок свой скинь, словами скажешь. Только из-под струи выну тебя, а то загнёшься от водички местной. — Я медленно протянул руку, предлагая свою помощь, но парень, с трудом, поднялся сам и разомкнул защёлки на ошейнике шлема. Это была женщина. Примерно моих лет (то есть около тридцати с хвостиком), довольно симпатичная. Лицо чуть вытянутое, но не «лошадиных» пропорций, прямой, чуть вздёрнутый нос, красиво очерченная линия высоких скул. Высокий лоб, красивый, «в разлёт», изгиб бровей, прямые каштановые волосы и льдисто-голубые глаза. Стерва. С ней будут проблемы. Отдышавшись, она выпалила одним духом:

— Я, Марина Бондаренко, старший научный сотрудник лаборатории Х-23. Доставьте меня на ближайший военный блокпост, а иначе, вы будете отвечать за похищение секретоносителя и ядерных материалов. — О, как оно: «секретоноситель». Хотелось… Очень сильно хотелось дать старшему научному сотруднику оплеуху. Вот брякнет что-нибудь ещё в таком же духе, и сдерживаться не стану.

— Не пойдёт, Марина Бондаренко. Для начала: ближайший блокпост отсюда (я глянул на карту), в пятидесяти километрах на юго-западе и идти туда придётся через очень опасные места. Хочешь — иди, не держу. Далее: я тебя из радиоактивной «вертушки» вынул, твоих коллег сейчас псевдособы доедают. А чуть позже, туда подтянутся рейдеры «Свободы» и наёмники. Станут собирать всё, что найдут. И если найдут тебя, — Я сделал выразительный и весьма неприличный жест ладонями — то вероятнее всего сначала поставят «на хор» [52] , потом по ситуации. Может, тебе повезёт и грохнут тут же. Но могут и в «бычки» определить, а в свободное от основной работы время — Я повторил жест — будут тебя любить все вместе и поочерёдно.

Девушка закусила губу, но не кинулась на меня. Умная, она просчитывала варианты и всё сходилось на верности моего прогноза её дальнейшего будущего. Она зашла с другой стороны:— Если вы доставите меня к блокпосту, я поговорю с начальством о вознаграждении. Я ценный сотрудник, за меня много дадут… — Я рассмеялся, уж больно развеселила меня эта девица-эмансипе, а смех у меня ни чуть не приятнее улыбки. Девушка отшатнулась, ища куда бы убежать. Я успокаивающе поднял руку (не трону мол). Чуть успокоившись, продолжил вразумлять госпожу Бондаренко:

— Девушка, милая, вы не понимаете одной вещи: деньги, а тем более слава, в узких кругах украинских военных — не мечта моего детства. И здесь нет предмета для обсуждений. В нашем с вами случае возможен только один приемлемый вариант развития событий. Всё будет вот как: вы остаётесь тут ещё около десяти часов, пока не схлынет аншлаг на месте аварии вашей «птички». Потом, вызываете по экстренному каналу помощь. Но не вопите на общей частоте: для подобных случаев у вас должен быт экстренный закрытый канал связи. — Я вопросительно глянул на Марину. — Он есть? — Последовал утвердительный кивок, девушка успокоилась и ей стали очевидны большинство нюансов её положения. — И спокойно ждёте помощи. Они прилетят или сообщат ближайшей группе поисковиков. Тут безопасно, снорков я перебил, а мародёры об этом не знают. Тут вас никто искать не будет. Я оставлю вам провизию и немного воды, потом пойду по своим делам. Так нормально?

Девушка задумалась и кивнула. Я отделил амеровский рацион, оставив себе лишь ещё один такой же и банку тушёной свинины с гречкой. Нацедил во флягу Марины немного воды. Достал её «форт», выщелкнул магазин, вынул патрон из патронника, вернув его на место в магазин. Показал ей:

— Я положу его на трубу через десять метров. И ещё через десять положу магазин. Подберёшь через полчаса, после того, как я уйду. Придёшь туда раньше — пристрелю. Услышу, как палишь по мне — тоже пристрелю. Это понятно? — Она утвердительно закивала головой. И поинтересовалась: