Тоннель, чуть изгибаясь, плавно вывернул на северо-запад. Проход расширился и через десять часов мы подошли к развилке. Один проход оказался тупиком. Где ветвились трубы непонятного происхождения и пролезть не было никакой возможности. Другой расширялся и превращался в широкую, метров шесть, дорогу. Вода уходила в мешанину труб в тупике, поэтому тоннель ведущий теперь строго на запад был совершенно сухим и шёл с отрицательным уклоном вверх, примерно градусов на двадцать. Это означало, что скоро мы выйдем в галерею непосредственно над поверхностью. А там и выход, да думаю, и не один.

Чувство умиротворённости относительно спокойным отрезком пути, куда-то испарилось. Что-то было не так. Потянув верёвку, вынудил Марину подойти ко мне в плотную и тихо приказал, чтобы достала свою «мухобойку». Она подчинилась, неумело стиснула оружие в ладонях. Нужно было прояснить ситуацию.

— Марина, тут такое дело: я пойду вперёд разведаю дорогу, а ты присядь тут у стены. Прижмись к ней спиной и слушай. Как какой шорох будет повторяться и приблизится к тебе — стреляй туда и откатывайся в сторону. Патроны зря не жги. Это на крайний случай. Я через десять минут вернусь. Фонариком три раза мигну. Смотри в меня не стрельни. Поняла?

— Я с тобой пойду. — Трусишка, а не «секретоноситель». Понять можно, но сейчас это мешает.

— Не стоит. Должен один посмотреть, в случае чего стрельбу услышишь — возвращайся назад и делай как в первый раз тебе советовал. Шанс есть. А может и обойдётся всё. Время дорого. — Девушка всхлипнула, шмыгнув носом — Сиди тут, я сказал! — Помогло: барышня затихла и присела на корточки спиной к стене, держа пистолет на согнутых руках стволом вверх. Я начал осторожно продвигаться вперёд, силясь определить, что же стало причиной беспокойства, буквально напитавшего воздух тоннеля… Стоп! ВОЗДУХ. А точнее — ЗАПАХ! До боли знакомый запах трупного разложения. Подсознательно, я уже чувствовал, но до ума дошло только теперь: где-то впереди не менее одного трупа как максимум недельной давности. И шанс на то, что он сам заполз под землю и тут сдох, почти нулевой. На снорков не похоже: кисловатого мускусного запаха к гниению не примешивалось. Зато тянуло прогоревшим костром и немытыми лет сто человечьими телами и… оружейной смазкой, и чуть-чуть пороховой гарью. Люди. И примерно метрах в ста прямо по коридору. И это не транзитные пассажиры, общий фон устоявшийся, что бывает, даже когда есть вентиляция.

Осторожно, выверяя каждый шаг, я пошёл вперёд. Коридор оканчивался однопролётной лестницей, ведущей на последний подземный уровень. Приблизившись, я чуть было не напоролся на растяжку. Поставлена неумело, но неопытный путешественник, вроде моей спутницы, непременно бы зацепил. Не став тревожить, просто перешагнул и в полуприсяде, осторожно пошёл наверх. Небольшая 2х4метра комната без дверей, вела в коридор, где было ещё пять комнат с содранными с петель дверями. Груды мусора и отходов говорили о постоянном присутствии как минимум пяти человек. Из пятой от конца коридора комнаты было видно свет костра и слышны негромкие разговоры и чавканье. Народ кушал и запивал всё чем-то совершенно алкогольным, но мерзким по запаху.

Больше растяжек я не обнаружил. Хозяева не озаботились выставить часовых, возложив охранные функции целиком на технику в лице одинокой гранаты «Ф-1», которую я миновал. Понять их было можно: снорки сюда не ходили, другое зверьё видимо тоже не беспокоило. Осторожно ступая, я нечаянно задел некий предмет, похожий на палку. Берцовая кость, судя по размерам человечья. Со следами зубов и расколотая: кто-то высасывал костный мозг. Людоеды.

На Кордоне, мне приходилось слышать рассказы о «неправильных» сталкерах живущих в канализации и питающихся человечиной. Говорили, что это те, кто попав под Выброс или побывав марионеткой контролёра непродолжительное время, сходили с ума. Но не так, чтобы пускать слюни и гадить под себя, читая детские стишки. Нет. Сбиваясь в группы, такие Сталкеры уходили в глубь ничейных территорий и промышляли тем, что ловили разных бедолаг и готовили их со специями. При этом совсем они не дурели, а только приобретали некие способности, типа питья радиоактивной воды и редким даром убирать аномалии. Не все, но «воронку» или «трамплин» такие душегубы могли свернуть усилием воли. Ели они только человечину, в основном отваривая и жаря на открытом огне. Жили в канализации, но промышляли круглые сутки. Некоторые неплохо стреляли и баловались радиоперехватом и могли устроить ловушку вроде той, что встретилась мне. Нужно было возвращаться к Марине. Если нервы возьмут верх, может вполне заявиться сюда и зацепить растяжку.

Девушка сидела почти в том же положении, беспокойно двигая головой и помахивая пистолетом. Мигнув два раза фонариком, я обозначил своё присутствие. Слабо улыбнувшись, она уронила пистолет на землю. Нервы. Начал с хороших новостей:

— Впереди есть выход на последний горизонт коммуникаций, а там и выход должен быть не далеко. — подняв пистолет, Марина вложила его в кобуру и порывисто сделала шаг в сторону предполагаемого пути на поверхность:

— Отлично. Теперь выйдем, свяжемся с… — Протянув руку и ухватив девушку за поясной ремень, мягко заставил её сесть.

— Не так быстро. Путь нам преградили очень нехорошие люди. И если мы попытаемся пройти мимо них, нас скорее всего, пригласят на обед. Меня как первое блюдо, ну а тебя подадут на десерт. Уговаривать их я пойду один, ты подождёшь меня у лестницы. Если не справлюсь, делай так, как договаривались. За мной не ходи. — Известие о каннибалах, вывело девушку из равновесия, и она попыталась впасть в истерику. Легонько шлёпнул её по щеке, попыталась дать сдачи, но руку я поймал, чуть взяв на излом. — Не надо кричать и брыкаться. Услышат и придут. Тебя сразу завалят, я чуть погодя, но тоже лягу. Молчи и делай, как говорю. Будешь? — Согласный кивок. Я выпустил Маринину руку.

— Ты гад, гад! — Тихо прошипела девушка.

— И ещё какой. Ни манер. Ни воспитания. Терпи пока, если брыкаться не будешь, скоро попадёшь в приличное общество и забудешь всё как страшный сон. Пошли. Только тихо, как учил. Дойдём до лестницы, сядь справа и затихни. Закончу — позову. Без приказа ни шагу.

Обратная дорога заняла чуть больше времени. Когда девушка заняла своё место, согласно диспозиции, я скинув РД и автомат, крадучись отправился на встречу с местными людоедами. Зная, что раз мясоеды разжигают костёр, то видят в темноте не очень хорошо. По опыту общения с одним моим приятелем, следователем прокуратуры, мне была известна одна особенность любителей человечины. Приятель утверждал, что людоеды очень тонко чувствуют запах живой добычи. Я извалялся в куче мусора скопившегося в углу комнаты. Так делают волки, чтобы отбить свой специфический запах. Благодаря этому, дичь обнаруживает хищника только в момент броска, т.к. недолгое время, волк пахнет абсолютно неопасной тухлятиной.