Организованное рабочее движение стало огромной общественной силой. Под его натиском капиталистическое государство вынуждено было во имя сохранения существующего порядка, т.е. ради обеспечения интересов буржуазии в целом, ограничить аппетиты представителей этого класса, взятых в отдельности. Шаг за шагом стала законодательно ограничиваться продолжительность рабочего дня, вначале детей, а затем и взрослых, устанавливаться государственный надзор за условиями труда, создаваться система социального обеспечения.

Так, в Германии, в 80-х годах XIX в. были приняты законы об обязательном страховании рабочих от несчастных случаев, о страховании их на случаи болезни, нетрудоспособности и старости. Канцлер Германии О. фон Бисмарк не скрывал причины принятия этих законов. "Социал-демократия, - говорил он в рейхстаге 26 ноября 1884 г., - уже такова, какова она есть: но она во всяком случае - значительный симптом, "манифакел" (библ.: предупреждение о грядущей гибели - Ю.С.) для собственнических классов, напоминание, что не все обстоит так, как должно, и что можно приложить руку к улучшению... Если бы не было социал-демократии и если бы масса людей ее не боялась, то даже умеренные успехи, достигнутые нами в области социальных реформ вообще, еще не существовали бы, и поскольку это так, - страх перед социал-демократией для тех, у кого нет сердца относительно их бедных сограждан, вполне полезный элемент." [30]

В Англии в первом десятилетии XX в. появились законы, по которым все люди наемного труда получили право на пособие в случае болезни и старости и на пособие по безработице. Для шахтеров установили восьмичасовой рабочий день. Сократилась возможность пользования ночным трудом, введен запрет на ночной труд женщин-работниц. Под суровый контроль были поставлены все вредные для здоровья отрасли промышленности. Против капиталистов, виновных в нарушении установленных правил, возбуждались судебные преследования. Значительно расширились права профсоюзов. Детям неимущих родителей обеспечивалось не только бесплатное начальное образование, но и даровое питание в столовых при школах.

С началом возникновения капитализма в Западной Европе человечество разделилось на два основных мира: мир капиталистический и мир некапиталистический. Первый представлял собой систему социоисторических организмов, причем систему мировую. Она была центром всемирно-исторического развития. Некапиталистический мир системой не был. Он включал в себя, во-первых, все остальные, кроме западноевропейской, зоны центрального исторического пространства (внутреннюю периферию), во-вторых, все находившиеся вне центрального исторического пространства исторические арены (внешняя классовая, древнеполитарная периферия) и первобытные, включая предклассовые, общества (внешняя первобытная периферия).

И наряду с рассмотренным выше развитием капитализма вглубь шло его развитие вширь - распространение по всему земному шару и формирование всемирного капиталистического рынка.

Капиталистическая мировая система - первая из мировых систем, которая втянула в орбиту своего воздействия все народы и страны. Происходило это постепенно. Сфера влияния западноевропейской мировой капиталистической системы шаг за шагом расширялась, втягивая в себе как страны уже входившие в центральное историческое пространство (внутреннюю периферию), так и социоисторические организмы, не входившие в него (внешнюю периферию). Втягивание последних в орбиту влияния западноевропейской капиталистической системы было одновременно и вхождением их в центральное историческое пространство, т.е. переходом из внешней периферии во внутреннюю. Результатом было расширение центрального исторического пространства и, в конечном счете, превращение его во всемирное историческое пространство (миропространство).

Развивающийся в западноевропейской зоне центрального исторического пространства капитализм стал оказывать мощное влияние на развитие обществ всех остальных его зон, прежде всего североевропейской. В результате социоисторические организмы североевропейской зоны стали капиталистическими, были втянуты в западноевропейскую систему и тем самым в западноевропейскую зону. Североевропейская зона исчезла.

В обществах, образовывавших центральноевропейскую зону центрального исторического пространства, в результате влияния формировавшегося в Западной Европе капитализма, начиная с XVI в., происходят существенные изменения. Возникает то, что принято называть "вторым изданием крепостничества". Нобиломагнарная параформация сменяется там новой параформацией, которую условно можно назвать крепостнической. Социоры, в которых она утвердилась, тоже можно отнести к числу парафеодальных обществ. К концу XVIII в. все социоисторические организмы, составлявшие центральноевропейскую зону, прекратили самостоятельное существование. Чехия была поглощена державой Габсбургов. Возникшая в XVI в. в результате объединения Польши и Литвы Речь Посполитая была в конце XVIII в. разделена между Австрией, Пруссией и Россией. Но своеобразие социально-экономического строя этих территорий - принадлежность к парафеодализму - продолжала сохраняться. В результате специфический характер приобрело и развитие там капиталистических отношений.

Крупнейший русский историк С.М. Соловьев выделял в истории Руси-России несколько основных этапов. На первом этапе между членами княжеской семьи господствовали "родовые отношения", для следующего этапа характерен "переход родовых отношений между князьями в государственные".[31] Завершение этого этапа С.М. Соловьев связывал с царствованием Ивана IV.

Эти положения С.М. Соловьева нередко истолковываются неверно. Ему приписывают взгляд, согласно которому в Древней Руси господствовал родовой строй и не было государства.[32] И в результате упрекают в том, что его схема противоречит исторической действительности. "В рассматриваемый Соловьевым период, - писал, например, Н.Л. Рубинштейн, - родовые отношения уже сменились территориально-племенной организацией, русские земли переходили к системе государственных отношений феодального общества. Схема заслоняла от него эти явления." [33] В действительности же С.М. Соловьев говорил о господстве родовых отношений не в древнерусском обществе, а между членами княжеской семьи, что далеко не одно и то же. И он, отнюдь, не считал, что государство в России утвердилось лишь с Иваном IV.