То же самое продолжалось в новое время. Так, возникшая в середине XIV в. в Китае империя Мин на рубеже XV-XVII вв. оказалась в состоянии жесточайшего кризиса. В результате мощной крестьянской войны в 1644 г. династия Мин пала. Внутренними неурядицами воспользовались маньчжуры. Китай был завоеван ими, и к власти пришла маньчжурская династия Цин. После недолгого периода успешной внешней экспансии Цинская империя с конца XVIII в. начала клониться к упадку, что в огромной степени способствовало успехам европейских колонизаторов. Также обстояло дело и в других странах Востока. Одни из них стали колониями европейских держав (Индия, Бирма, Индокитай, Индонезия и др.), другие, формально сохранив самостоятельность, оказались в зависимости от Запада (Китай, Иран, Турция и др.).

Когда европейцы столкнулись со странами Востока, им бросилось в глаза как огромное сходство между всеми ними, так и качественное отличие всех их от стран Запада. Запад и Восток стали рассматриваться как два совершенно различных мира.

Это нашло свое предельно четкое выражение в знаменитых стихах Р. Киплинга:

"Да, Запад есть Запад, Восток есть Восток,

им не сойтись никогда,

До самых последних дней Земли, до Страшного суда!"[34]

В настоящее время в нашей литературе, в частности и в исторической, усиленно разрабатывается и пропагандируется идея о двух совершенно самостоятельных и качественно отличных путях (или линиях) исторического развития - западном и восточном.

Действительно, между западноевропейским и восточным обществами, какими они были к середине XIX в., существует качественное, принципиальное различие. Если сопоставить развитие Южной и Западной Европы в период с VIII в. до н.э. до начала XIX в. н.э. с развитием Востока в то же самое время, то сразу же бросится в глаза огромная разница. В Европе за это время античное рабовладельческое общество сменилось средневековым феодальным, а последнее - капиталистическим. На Востоке же не было ничего похожего: ни рабовладельческого общества, ни феодального, ни капиталистического.

Но разгадка довольно проста. Различие между Востоком, каким он был в XIX в., и Западом того же времени, прежде всего, заключается в том, что эти общества относятся к двум разным общественно-экономическим формациям: восточные социоисторические организмы - к самой первой классовой формации - древнеполитарной; западноевропейские - к самой последней классовой формации - капиталистической.

Поэтому вести речь об особом восточном пути развития человеческого общества имеет нисколько не больше смысла, чем говорить, скажем, об австралийской линии человеческой эволюции. Ведь в развитии общества аборигенов Австралии мы не находим даже политарной стадии, не говоря уж об античной, феодальной и капиталистической. Но это никого не смущает. Все понимают, что аборигены Австралии вплоть до знакомства их с европейцами (XVII-XVIII вв.) просто продолжали оставаться на ступени доклассового общества. Но точно так же все общества Востока вплоть до середины XIX в. находились на стадии древнеполитарного общества.

Как уже указывалось, древнеполитарное общество само по себе взятое не способно трансформироваться в общество более высокого типа. Поэтому развитие обществ Востока с неизбежностью должно было носить застойный характер. Этот вековой застой был прерван европейской колонизацией.

Колониализм имеет две стороны. Об одной у нас писали много: безжалостное ограбление и даже полное уничтожение целых народов. Все это было. Европейцы действительно беспощадно грабили покоренные народы. И делали это не только в переносном смысле: облагали непомерными налогами, заставляли работать на себя, покупали за бесценок туземные продукты, продавали втридорога западные изделия и т.п. Грабили в буквальном значении этого слова.

Достаточно напомнить слова завоевателя Бенгала Р. Клайва в палате общин: "Богатый город был у моих ног, могущественное государство было в моей власти, мне одному были открыты подвалы сокровищницы, полной слитками золота и серебра, драгоценными камнями. Я взял всего 200 тыс. ф. ст. Джентльмены, - до сих пор я не перестаю удивляться собственной скромности".[35]

Грабили все: генералы, офицеры, сержанты, рядовые. Как писал Р. Киплинг в стихотворении "Грабеж":

"Если в Бирму перебросят - веселись да в ус не дуй,

Там у идолов глаза из бирюзы.

Ну, а битый чернорожий сам проводит до статуй,

Так что помни мародерские азы!

Доведут тебя до точки - тут полезно врезать в почки,

Что ни скажет - все вранье: добавь пинка

(Рожок: Слегка!)

Ежели блюдешь обычай - помни, быть тебе с добычей,

А в обычай лупцевать проводника.

(Хор.) Все в дрожь! Все в дрожь! Даешь!

Даешь! Гра-беж!

Гра-беж! Гра-беж!

Ох, грабеж!

Глядь, грабеж!

Невтерпеж прибарахлиться, невтерпеж!

Кто силен, а кто хитер,

Здесь любой - заправский вор!

Все на свете не сопрешь! Хорош! Грабеж!

Хапай загребущей лапой! Все - в дрожь! Даешь!

Гра-беж! Гра-беж! Гра-беж". [36]

Насилие и грабеж, конечно, вызывали ненависть к колонизаторам и стремление сбросить европейское иго. И это всегда находило понимание у передовых людей Европы. Достаточно вспомнить "Проклятие Минервы (1811 г.) Дж. Байрона: