— Сестра Йена?

Войник прошел сквозь помещение, залитое солнечным светом, проникающим через высокие стрельчатые окна под потолком. Гулко отдавался каждый шаг, сделанный по холодному плиточному полу. Но сестры он не заметил — лишь Ждана, с задумчивым видом изучающего потолок.

— А ты что здесь делаешь? — удивился Дар. — Марш отсюда!

— Но…

— Ты мне не нокай, — хмыкнул тот. — При смерти не валяешься, голова цела и руки тоже. Бегом на тренировку!

Ждан пробурчал что-то оскорбительное, вылезая из-под одеяла, но Дарен не стал прислушиваться.

Из-за цвета стен льющийся медовой патокой из окон солнечный свет казался янтарным и каким-то терпко-сладким. Снова солнечный день… Наверное, последний.

— Чего ж ты, мастер, паренька так не любишь? — добродушно усмехнулась сестра Йена, входя в лазарет.

— А я никого не люблю, — осклабился войник в ответ.

"Ложь!" — раздался голос в его голове.

"Кыш!" — в тон ему отозвался Дар.

Сестра ничего не ответила, лишь покачала головой и стала переставлять какие-то склянки на полке: синие, зеленые, коричневые, фиолетовые… Дарен всегда удивлялся, как знахари и ведуньи разбираются в этом скоплении баночек и колбочек? Сам дьябол ногу сломит. И все остальные части тела тоже.

— Сестра Йена, мне надо поговорить с Вами.

Женщина повертела в руках синий пузырек и, не оборачиваясь, ответила:

— Говори, мастер.

Дарен чувствовал себя неуютно. Сестра даже не повернулась, а он не знал, расценивать это как намеренное оскорбление или же просто как черту характера женщины.

— Мой вопрос может показаться неуместным… — он замялся. — Но все же припомните, пожалуйста, нет ли у Вас какого-нибудь старого украшения с синим камнем посередине?

Дзинь!.. — яркая красная баночка выпала из рук сестры и разлетелась мелкими льдинками стекол по плиточному полу. Будто кровь из раны брызнула.

— Вот растяпа неуклюжая!

Женщина сама себя обругала и аккуратно встала на колени, маленьким веничком собирая осколки в кучку.

— Вам помочь?

— Нет, — чересчур резко отозвалась она, — не надо.

Не надо — так не надо. Войник не стал настаивать, но, удивленный такой реакцией на его вопрос, решил, что нащупал какую-то ниточку. Дарен на миг отвернулся к ближайшему окну: лучик света, играясь, мазнул по его щеке солнечной краской, оставив теплый след.

— И все же сестра…

— А, — сестра Йена все-таки повернулась после того, как сгребла осколки на деревянный совок, и соизволила снисходительно улыбнуться, поднимаясь с пола и отряхивая тяжелые длинные юбки: — артефакт никак ищешь, а, мастер?

— Нет, вот как раз он мне не нужен, — усмехнулся Дар, удившись ее догадливости, и насмешливо спросил: — скажите, сестра Йена, все на заставе о нем знают?

— Все — не все, а я знаю, — хитро сощурилась женщина, — так чего же ты хочешь, мастер?

— Тем лучше, что Вы его видели. Мне нужно что-то похожее.

Сестра Йена ссыпала мусор в плетеный короб, и, поправив узел жестки волос на затылке, вновь повернулась к Дарену и провела ладонью по лбу, будто отирая пот.

— Недоброе дело затеваешь, мастер.

Дарен нахмурился: он не любил слушать советы, когда те шли в разлад с его решениями.

— Сестра, я пришел к Вам не за обсуждением моих поступков. Вы можете мне помочь? Если нет…

— Отчего ж нет? Есть у меня одна вещица, — женщина поманила его пальцем и направилась к неприметной серой двери, — только ты ее не бери с собой.

Войник промолчал, справедливо рассудив, что дальше последуют объяснения, почему ему не стоит этого делать. Но он ошибся.

— Возьмешь у Веселина ключ от шкатулки и подменишь одно другим.

Они вошли в комнатку-каморку, женщина нащупала огниво и пару раз звонко стукнула им о трут: зажегся небольшой факел, вставленный в выемку стены.

— А если не сделаю? — задумчиво спросил Дар, оглядывая комнатку.

Ничего особенного она из себя не представляла: какие-то старые комоды вдоль стен, нагромождение различных сундуков и ароматные сушеные травы, завязанные на веревке, тянущейся из угла в угол.

— Сделаешь, сделаешь.

— Откуда Вам знать? — дерзко отозвался Дарен и тут же напрягся от внезапной догадки: — вы чаровница?

— Может, и так, — загадочно улыбнулась женщина, под удивленным взглядом войника доставая из ящика такую же "цацку", какой лежал в оружейной, — а, может, и нет. Слово твое, мастер, что подменишь, а потом — камень.

Дара начали терзать смутные подозрения, но виду он не подал. Мало ли, сколько таких вещиц на свете?

— Вам какая с этого выгода?

— Ты слово давай, а не вопросами бросайся, — усмехнулась сестра, — тебе всяко лучше будет.