— Начала мне эта девица втирать что-то про чародейство, я даже не слушал, коли честно. Выкидывать уже не стал — вдруг действительно штука окажется магической? Ну ее к дьяболу — у себя держать-то. Вот и отдал я ее Богдану. А наставник-то наш посмотрел на нее, да и сказал, что на амулет похоже. Пришлось прятать.

— К чаровнику в Сержну посылали? — поинтересовался Дарен.

— Да какой там! — Вес лишь рукой махнул. — Если б ты не напомнил, я бы вообще и думать забыл об этой безделушке.

Дарен мысленно помолился Эльге — богине Путников и Странников* (Путники — люди, всегда видящие заведомо верные дороги. Как бы ни петлял по ним Путник, стараясь обмануть Хельгу-Прядильщицу, все равно рано или поздно окажется у конечной отметки, шагнув за которую, он начнет новую жизнь.

Странники — не имеющие цели, вечные скитальцы. Жизнь для них — река без конца и края, и все горе их в том, что пока не набредут они на дорогу, проложенную кем-то из Путников — вечно будут скитаться по свету, в стремлении отыскать чужую цель. И лишь Нити, ранами рассекающие ладони, могут указать им путь). Не хватало здесь еще и дворцовых лизоблюдов с хоть какой-то толикой магического дара.

— Мне надо на нее посмотреть.

— Слушай, — Веселин погрозил ему кулаком, — я тебя предупредил: не делай глупостей.

— Я свои уже сделал.

— Смотри у меня!

— Так ты мне будешь помогать или нет?

Тот смерил его тяжелым взглядом, попыхтел в нос, почесал небритую щеку, заросшую светлой щетиной, а потом досадливо сплюнул под ноги:

— Вот шебутной дьябол выискался. Идем.

Дарен в ответ лишь криво усмехнулся и пошел вслед.

В возможном артефакте, кстати говоря, действительно не было ничего примечательного: цацка цацкой — прав был Веселин. За такую Дарен и трех гнутых медьков не дал бы на блошином рынке. Небольшой овальный камень, вытянутый в длину, голубоватый, непрозрачный с синими прожилками, а оправа-то вообще по виду дешевка — непонятно, как до сих пор в труху не превратилась — почерневшая, шершавая на ощупь. Серебро? Дар перевернул псевдоамулет вниз камнем: на обратной стороне не стояло даже клейма и имени мастера: лишь какие-то непонятные рунические знаки тянулись по периметру.

Он задумчиво повертел ее в пальцах, но ни особой силы, ничего другого чудодейственного не почувствовал. Карстер издевается?

— Дрянь какая-то, — пробурчал он, отдавая Веселину цацку и без особого интереса наблюдая за тем, как тот ее убирает в старую шкатулку в оружейной и запирает на замок.

По крайней мере, так показалось самому Веселину.

— Вот и я о том же, — охотно поддержал тему войник, обрадованный тем, что приятель, кажется, отказался от идеи идти на встречу с вешателем, — простецкая дешевка.

Дарен рассеянно оглядел запыленное помещение оружейной.

— А ты уверен, что ничего другого на заставе не хранится?

Веселин с полволны хмурился, пытаясь, видно, что-то вспомнить, а потом уверенно тряхнул головой:

— Нет, ничего.

Мерцернарий пожевал губы.

— Но не может же он ошибаться.

Войник выпрямился и задвинул шкатулку в самый дальний угол.

— Это с чего это? — Он усмехнулся, — все мы делаем ошибки.

— Не-ет, — протянул Дарен, хищно блеснув глазами, — этот — не может.

Они направились к выходу из оружейной: смотритель молча запер дверь за мастерами.

— Да ты, как я погляжу, зуб на него имеешь, — хохотнул Веселин и хлопнул товарища по плечу, — и немаленький!

— Зришь в корень, человече, — ехидно отозвался Дарен, — что же ты, умный такой, в мудрецы-то не подался, а?

— Не берут! — развел руками Вес, — не берут и вся недолга!

Они расхохотались: видно оба представили, какой из Веселина мудрец. В сущности, такой же, как из самого Дара танцор. Вес честно признавал, что даже читать умеет, прямо-таки говоря, скверно, и жить ему отсутствие грамотности никак не мешало; сам он говорил: мол, что я, дурак какой — во время драки поэмы зачитывать неблагодарным ушам?..

— Мастер Веселин! — из-за угла здания выбежал запыхавшийся мальчишка из его десятка. — Там… там…

— Пожар? — участливо поинтересовался Вес, не обращая на нахмурившего черные густые брови Дарена.

Паренек помотал головой.

— Ураган?

— Вес! — Дар сложил руки на груди. — Дай ему сказать.

Тот лишь пожал плечами, но издевки прекратил.

— Марта пропала…

Войники переглянулись. Вопросы о том, что эта рыжая девица снова делала в мужском крыле, Дарен решил оставить на потом.

— То есть как — пропала?

Мальчик сглотнул.

— Вот так… Совсем пропала. Мы на волну отворотились, а потом глянули — и нетуть ее.

— Может, отошла куда?

— Дык мы всю заставу оббегали, она кинжал Ронна умыкнула!

Дарен вздохнул и пробормотал себе под нос что-то нечленораздельное и неприличное.

— Ковырялка Ронна и медька гнутого не стоит, — хмыкнул Веселин, поглядывая на Дарена искоса.

Но тот лишь еще больше нахмурился и медленным шагом направился в сторону лазарета, оставляя товарища одного разбираться со всем.