— Дон Марджони очень приличный человек, горячо заверила меня Флорина. Правда взгляд её в этот момент изучал Амадеуса.

— Благодарю, — ответил я и подал плату. За цветы, за подсказку и за золотистый локон.

— Милостивый дон, у меня не будет столько сдачи, взмолилась она.

— Оставь себе, выказал я обычную с чужими деньгами щедрость.

Поехали дальше. Амадеус оглядывался на каждом шаге лошади.

— Отпаивать не придется? — спросил я барда.

— Вы про что? не понял тот.

— Про кто… Тебя и Флорину.

— В моем сердце только Соль, подозрительно поспешно заявил бард.

— Я не про сердце, успокоил я его.

— Нет, — категорично ответил он, прижимая букет к груди.

— Нет так нет, согласился я, но тут же предупредил. Только не вздумай песню написать.

— Какую песню? не понял Амадеус. Но я шкурой чувствовал рифмует! Рифмует поганец!

— Про Белые розы. Уже написали.

— Жалко… Белые розы… Белые розы…

— Слушай меня, — пресек я творчество. — Твоя задача ненавязчиво, распустить слух, что твой сюзерен и дядя, то бишь я, болен на всю голову любовным недугом к одной прекрасной донне, которую увидел на ярмарке в Воесе.

— Как это на всю голову?

— Никак. Акцентируйся на любовном недуге.

— И кто эта донна?

— А то не знаешь! Прекраснейшая из прекраснейших, совершенство в божественной степени, несравненная драгоценность, повелительница души, перечислил я благородные эпитеты, которыми неблагородные мужички завлекают в кровати Единственных и Неповторимых.

— На ярмарке много достойных внимания сеньор.

— Амадеус. Поселянки, белошвейки, доярки, птичницы и особы из заведений красного фонаря не рассматриваются. Скажем… Некто донна эЛ.

— А точнее можно?

— Нам что требуется? втемяшивал я барду. Нам требуется привлечь внимание особ вхожих в круг графини и внимание самой графине. Как только до них дойдет весть, что в одной из гостиниц живет благородный дон чье сердце разбито какой то эЛ., те чье имя начинается с этой буквы пожелают увидеть кто же сражен их формами и речами, даже если они плоски как доска и заикаются на каждой букве. Вторая половина, не на букву эЛ., захочет выяснить, что за болван соблазнился дурищей эЛ. тогда как А, Бэ, Вэ, и так далее, в сто раз лучше. И этот первый шаг. Второй нам надо попасть на прием, где я смогу сойтись накоротке с нужными людьми и вполне возможно с самой графиней ди Гошен.

— Как со жрицей? — поддел меня Амадеус. Вот змееныш! Узнаю дурное влияние Маршалси.

— Для поэта ты слишком банален, — ответил я. — От тебя требуется ускорить процесс привлечения внимания. Можно поэтически.

— Поэтически? — не поверил моим словам Амадеус. До этого его больше шпыняли за рифмы и слоги.

— Постарайся для общего дела. Песенку напиши. Не сильно длинную. Длинные песни о неразделенной любви приводят к депрессии и жуткому похмелью на начало следующего дня.

— Хорошо…, - кивнул бард погружаясь в задумчивость. — Как бы начать?

— Что-нибудь романтичное, вдохновенно произнес я, чуть не ляпнув: Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты*… Легче пережить ядерную войну, чем въедливые расспросы барда откуда, кто и можно ли использовать строки в его балладах.

У Марджони вполне приличное предприятие. Правда, название не ахти. Небесный приют!?? Рановато мне. Ну, это мелочь. В Мюррее видел "Голубые плюмажи и розовые пелерины".

Поручив лошадок слуге, вошли. Вселенная цветного стекла, мраморных квадратов пола, барьеров из красного дерева и синих, зеленых, бардовых бархатных портьер. Общего зала как такового нет. При помощи этих самых барьеров, он делился на банкетные зальчики, а портьерами создавался интерьер и уют. Хочешь уединения задерни ткань, хочешь общаться с соседями раздвинь.

Народу не много, человек десять. Босяков не наблюдалось. Малоимущего люда тоже.

— В самый раз, — объявил я Амадеусу. — Остановимся здесь.

Ко мне уже спешил мажордом. Скользил по полу, что торпеда к пароходу, Тирпиц".

— Что угодно благородным донам?

Принимаюсь загибать пальцы перед его носом.

— Дону угодно поесть, промочить горло и снять комнату. Для себя и для своего племянника.

— Все сделаем, — мажордом согнулся и вытянул руку предлагая пройти и выбрать стол.

Я остановился на бардовом кабинете. Заказ не мудрен: ребрышки молочного поросенка с грибами, овощное рагу и мензурку не назовешь же двухпинтовую емкость бутылкой — мадеры.

— Поедим и можешь приступать к выполнению поставленной задачи, — объявил я барду.

— Я уже придумал, — сообщил он мне.

— Хорошо бы послушать что ты там наплел, — покачал я головой, но не хотелось портить аппетит доморощенным шансоном. И не забывай ты мой непутевый племянник.

— Помню.

— Помнить мало, строго наказал я Амадеусу. Надо придерживаться выдуманной легенды.