Клянусь Святой Троицей!

Наглость какая! Еретик клянется Святой Троицей! Ох, выведу я вас когда-нибудь на чистую воду, граф фон князь!

Рона протянула Эйже черный флакончик. Жрица сделала три глоточка. Остаток вылили на рану. Видия наскоро приготавливала, заплатку" на чистый лоскут положила какой-то зеленой каши блевотного вида, лицо Эйжи сделалось бледным, как у мраморной статуи. Рона зашла сзади и захватила обломок стрелы пальцами. В левой руке она держала хитрое приспособление, похожее на длинноносые клещи. Не много надавила на обломок, вталкивая в тело. Сунула инструмент в рану. Цыркнула кровь, хрустнул сжимаемый металл. Раскачивая и выкручивая, видия извлекла наконечник стрелы. С губ Эйжи сорвался полустон-полурык. Абхая стала заваливаться на бок, очевидно потеряв сознание. Рона ловко пришлепнула, заплатку" и поддержав ей голову, нажала пальцем на точку между верхней губой и носом.

Все хорошо, кумари**, произнесла она. Все хорошо!

С лошадью жрица обошлись менее гуманно. Рона, успокоив животное похлопываньем и поглаживанием, намазала вокруг раны все той же каши, а потом одним резким движением вырвала стрелу. Лошадь, храпя и разбрызгивая грязь и воду, стремительно унеслась прочь.

Убежит, произнес Амадеус, взволнованный увиденным.

Пусть, махнул вслед Маршалси. Через Зыбень все одно не пройдет.

Мы и остальных бросим? удивился бард.

Надо полагать, мотнул головой капитан в сторону жриц.

Пока Эйжа приходила в себя после лечения, я со вздохом извлек из вещмешка запасную рубаху. Как никак дюрионский батист. Мечтал в ней девиц охмурять. Идешь к зазнобе в одной рубашке… Таинственный, загадочный, пронизанный светом… Сквозь прозрачность, мужественность прорисовывается… Та что полами прикрыта, а что не прикрыта, свешивается. Мальчонка в рубашоночке, молоденький такой*… Не состоялось. Безжалостно отрезал от рубахи лоскут.

— Правильно, пусть не достанется проклятому графу, не упустил возможности прокомментировать Маршалси.

Я пропустил подначку мимо ушей и постарался аккуратней приладить ткань к полям шляпы. Получился неуклюжий прибор отдаленно напоминающий накомарник.

Собрались к переходу. Лишнее бросили, расседлали лошадей и пустили на волю.

После дождя мошка совсем озверели. Меня ели, но меньше. Напялив модернизированную шляпу, я чувствовал себя комфортнее других. Маршалси уразумев спросил, нет ли у меня второй рубахи.

— Только панталоны. Презент той девицы что в Мюрреи смогла меня перепить. Можете надевать, — позволил я.

Послушать в свой адрес пару приятельских замечаний не повредит.

Как описать марш-бросок по трясине? Ты идешь, тебя жрет мошка, останавливаешься, она тебя жрет, устраиваешься прикорнуть на малюсеньком клочке земли, она продолжает тебя жрать, когда просыпаешься смотришь много ли от тебя осталось. Ругаешься и идешь дальше. Хуже ситуации как справлять малую нужду можно представить только когда приперло по крупному.

— Маршалси, говорят у мошки кусаются исключительно самки, пристаю я с разговором к капитану. Больше все равно заняться нечем.

— Конечно самки, соглашается он, хлещась пучком травы. Не успел расстегнуть мотню, набросились всем болотом.

Капитана летучие твари ели больше других. Наверно чувствовали хорошего человека.

— Прицениваются. Потом своих мужиков пилить будут. Что вы мол за мужчины, тут как-то проходил один. О! я показал размер по-рыбацки, не скупясь. Два лаптя! Не меньше!

— Вам весело. И тварям этим весело. Оправится не дают.

А зачем вы их дразните? спрашивая я его с серьезным видом. Так обойтись не можете? Не расстегивая штанов.

Как это? Маршалси даже приостановился.

Как? Ссышь и ссышь. А чего? Все равно мокрый до подмышек. Или кабассет свой наденьте на…

Вирхофф! хохотнул Маршалси. С него тучей поднялись кровососущие и кровегрызущие.

— Умолкаю, — ответил я, разглядывая сквозь кружевную сетку Рону и Эйжу. Этим вообще…

— Амадеус, спой, что бы эти сволочи разлетелись! — взмолился Маршалси.

День сменил другой. Из приятных новостей, Амадеус утопил свой инструмент. Ухнул в лыву, Маршалси едва успел его вытянуть.

Бард пришел в полное отчаяние.

— Как я без харабе!

— И я как? — капитан утешительно похлопал барда по спине.

— Вам она зачем! — всхлипнул Амадеус.

— Треснуть бы кое-кого. Он в Акхараме нашкодил, а мы отдувайся. Вы что князь, весь графский двор попортили?

— Весь рикос омбрес, подтвердил я. Начиная от дворецкого и заканчивая шутом.

Так я и думал.

Маршалси покривил губы в презрительной ухмылке.

— А что шут святой, что ли…, ответил я капитану тем же.